Громадная, тусклая луна, как неестественная декорация, висела над морем. В том месте, где лиман как бы сливался с морем, образуя небольшой полуостров, Андрей поставил перемёт на судака. Тихая, безветренная ночь подходила к концу. Андрей спал, положив свою кудрявую голову на Анин сарафан. Никого, кроме них, двоих, не было на морском... Так жители называли этот участок суши. Весь берег зарос душистым кустарником тамариска. Этот кустарник, полевые цветы - голубые цветы цикория, жёлтые и белые ромашки, полынь, клевер - создавали особый аромат, смешанный с запахом ветра и моря. Анна попыталась встать, но ей было жалко будить его. Она, как змея, вылезла из своего сарафана, и тихо побрела к воде. Серебристая дорожка на волнах становилась всё тусклее. Пора было будить молодого браконьера.
- Андрей, пора! - сказала она, слегка касаясь его щеки.
Ещё не открывая глаз, он улыбнулся Анне.
- Холодно, Энн, лезть в воду, - он с отвращением передёрнул сильными плечами, показывая, как ему этого не хочется. - Надо разогреться!
Он несколько минут побегал по берегу и, остановившись у свай, шутливо сказал:
- А, может, ты подтолкнёшь меня? Эх, кто бы дал мне хороший пинок!
Светало... Она видела, как чёрной точкой, выделяется на волнах его голова, как он ныряет за перемётом, как тихо плывёт назад. Всё необычайное было для Анны в этом лете, где кусочек чужой жизни незаметно приблизился к ней, чтобы такой же, едва различимою точкой, на волнах житейской жизни, раствориться, исчезнуть, как запах моря и ветра, исчезнуть, чтобы - к счастью! - не повториться никогда.