Сегодня снова мне писали -
Не знаю кто, какой-то сноб -
Что всем народом нас видали
Положеными в черный гроб.
И так азартно и слюняво
Описан был наш смертный час,
Что я подумал - боже правый
Откуда столько злобы в вас?
Я слышал – резать, рвать, кровавить,
Изжечь до тла, распять, столочь!..
В конце он счел уместным вставить
Семь смайликов.
Давно уж ночь,
Вот спит жена, уснула дочь,
А где-то брат, невестка, мама,
И всем им спящим, теплым, он...
Пророчил бедствия упрямо,
И похоронный перезвон,
И рабство слал, чтоб семя – вон! -
Чтоб род пресекся на века.
Ну почему моя рука
не может, растянув суглобы,
Сквозь эту ночь издалека,
Сквозь черный лес, поля, сугробы,
Тянуться с хрустом, удлиняясь,
Чтоб оборвать, в конце концов,
Далекий нерв имперской злобы?
Я две руки отдать готов.
Клянусь! Его умоюсь кровью,
И жадно пар её вдохну,
Клянусь! Убью, не дернув бровью.
Пойдет ли он на ту войну?