Облекать в рифмованные версии,
доверять чужому восприятью,
подвергать физической дисперсии
то, что так надёжно скрыто платьем,
то, что извергается со стоном
по ночам, когда никто не слышит,
то, с чем обращаются к иконам,
воздух чем в исповедальне дышит, –
невозможно, обернувшись в робу,
прекратить, не знать, не понимая…
Душу можно без тоски особой
в мир раскрыть, печаль не поминая…
И мгновенье бабочкой порхает,
будто знает – что в грядущих главах,
и мечта с несбыточным играет,
и надежда теплится в забавах!