Три солдата чужеземных, не бывавших в передрягах,
Серо-зелёные пилотки, ноги в прусских крагах,
И автоматы из стали воронённой на груди….
Не война, а прогулка, но разгром тотальный впереди.
Село, все хаты и дворы, мгновенно опустели.
Остался во дворе малыш: опять не доглядели.
Из одёжки ничего, кроме белой рубашонки,
Не справиться с молотком, хоть и крепки ручонки.
Речь чужинцев звучит грубо, резко и невнятно,
Почему-то стволами грозят…Не совсем понятно.
Искусством доблести военной банальный стал грабёж,
Захватчиков бесцеремонных, что перешли рубеж,
Нагло свершивших поступок обманный, вероломный,
И обрели тем выигрыш тактический огромный.
Видно было по всему, что верзилы эти трое,
Не просто так пришли, а прихватить чужое.
«Война идёт к концу, мой будет этот уютный двор,»
-Затаившийся хозяин слышал пришлых разговор-
«Благосклонны боги наши, провиденье и судьба,
Сделаю из малыша я образцового раба».
В тот час, в овраге, притаившиеся с испугу,
Уговаривали женщины маму, свою подругу,
Голову сломя не возвращаться во двор, не бежать,
Неровен час, бывает всяко, и лучше обождать…
Под стволами чёрных ружей неуютно мальцу было,
Тоской горестной сердечко бедное заныло…
«Папы, мамы дома нету» -малыш еле лепетал,
Что ещё сказать чужинцам этим толком он не знал.
Бог миловал… Восвояси ушли ретивые дружки,
На их пилотках красно-бело-зелёные кружки.
10.12.18 г. Куркино.