Бегство Витрувия
( Из домашнего спектакля )
Во время спектакля Жорж Осман говорит Витрувию:
«Отныне все дороги будут вести в Париж, а не в Рим»
Ответ Витрувия :
Нити всех дорог в один кулак соберу,
Будь то вожжи, посох, весло, кормовой ли руль,
Все дороги опять сойдутся там, где я,
Долгий путь, как был, так и есть он суть бытия.
Второпях присесть, соблюсти вековой обряд,
И вперед как есть, к себе и прочь от себя.
Леденящий дождь стекает за капюшон,
Наклонясь вперед, идешь, как и прежде шел.
Прочь от Рима, и всего, что связано с ним,
Я иду один, один, как на свете Рим.
Словно кто другой застраивал Палатин,
И ночей не спал, и седел, и с ума сходил.
Я покинул Рим, чтоб не видеть его руин,
Я его таким запомню, лишь я один.
На семи холмах, и меж них, миллион колонн,
В миллионы лет миллионы раз будет гибнуть он.
Будет рушиться, и с отчаяньем воскресать,
Зарываться в землю, и взывать к небесам,
Походить на прежний, но быть, увы, другим,
Я ищу холмы, где поднимется новый Рим.
Так бреду года, всегда, сам собой гоним,
Встречный путник, ты куда? – Неужели в Рим?
Неужели ты не встречал никого в пути,
Кто сказал бы, что Рим давно уже в вечности.
Где была арена, зачем-то собор с крестом,
Облака над холмом не те, да не тот и холм.
Акведук, построенный мной, воды не несет,
Рим не тот, поверь мне, путник, и мир не тот.
Отвечает встречный: «Мой друг, я тебя узнал,
Это ты Яникул застроил и Квиринал.
Я прочел твой труд, и ушел за тобою вслед,
Без тебя, Витрувий, нет Рима, и мира нет.
Я иду давно: котомка моя легка,
В ней остался сыр из волчьего молока,
Волчий сыр будоражит небо и жжет нутро,
Откусил, и в путь, и ни брода тебе, ни троп».
Иди на Луну, на звезды, стаптывай башмаки,
Рано или поздно, себе самому вопреки,
Через лунный кратер, мимо Сцилл и Харибд,
Обогнув Итаку, придешь из Рима в Рим.
Если в весенней, сочной, жаворонковой степи
Утомленный зодчий, в траву завалившись, спит,
Молочный брат подкрадется, и обмахнет хвостом,
И вырастет на горизонте с детства знакомый холм.
Путь будет пряным, шелковым, янтарным, и соляным,
Но ты останешься волком, и вновь войдешь в свой Рим.
Сойдешь с корабля в Калькутте, застрянешь в глухой дыре,
Скажи лишь : Via Margutto, дом двадцать четыре.
И слон протянет хобот, подставит горб дромадер,
Доставят в вечный город за двести последних лир.
И по акведуку снова струится вода, чиста.
Не веришь? – Засунь мою голову в Bocca della Verita!