Топор палача впился в шею Марии,
Мгновенье хрустит позвоночная кость…
*Надысь приговор за вину огласили,
На казни сам царь, – «первый, названный гость»…
Вглядевшись получше в глаза обречённой,
За миг до конца, видя ужас и страх,
Он вспомнил, как был в эти очи влюблённый,
И жаждал взглянуть на безжизненный прах…
«На грани конца», с замиранием сердца,
Хотел он увидеть, как кончится жизнь,
Садист от природы, – с душой иноверца,
Нарушил и здесь уставной формализм…
Когда голова до него докатилась, –
В ужасный момент искупленья вины,
Их губы прилюдно в прощании слились,
В отвратном грехе, на глазах сатаны…
Ещё льётся кровь на помост эшафота,
И люди угрюмо у плахи молчат,
У многих от зрелища спазмы и рвота,
А царь млел от вен, «как второй Гиппократ»…
Руками, ощупав аорту и жилы,
Утешил свою первобытную страсть,
И бросил останки, когда то им милой,
И гордо пошел, ощущая всю власть…
*Надысь – уст. Совсем недавно.