Серафим Парадизов
Рассказ
Дом, где жила Варька, вместе с приусадебным участком, обнесенным низкой каменной оградой, как бы замыкал деревенский проулок: своим фасадом - низеньким крылечком и стеною в три окошка он выходил на широкий луг, выбегающий за околицу деревни прямо к старому пруду с нависшими над ним ветвями лозин и черемух. Луг в майскую пору пестрел разноцветьем и в солнечные дни становился приютом для шмелей и пчел. От них стоял гул, как в разбуженном улье. Варька любила и буйство трав у дома, и старый пруд с желтоватой, вязкой от глины водой, и вешнюю просинь берез, украсивших собою ближний пригорок, и небо, уходящее далеко ввысь и вдаль над этим уголком России.
Варька любила все в свои семнадцать лет: и людей, подшучивающих над нею за ее легкий отзывчивый характер, и темень ненастных ночей, и узкие троп-ки, летом отдающие теплом и пылью и прячущиеся где-то в полях за овсами и рожью. Варька была непоседа и заводила среди своих подруг. Была она подчас до умиления наивной, а иногда по-своему мудрой: знала всему черед и тот край, заступать который по собственному убеждению еще ей было рано. Варька - дитя природы
...Шел сильный дождь и дул холодный ветер. Варька, держа в руках резиновые сапоги, бегом, что есть мочи, пересекла луг, шлепая босыми ногами по лужам. Бежала радостная и счастливая, чуть задыхаясь от дождя и ветра и смежив веки, выбирала дорогу наугад.
Бежала она, бежала и вдруг как на стенку, наткнулась на что-то, стала как вкопанная. Подняла вверх голову - перед ней стоял Алешка, парень, живший на другом конце деревни.
Варька его видела почти каждый день и при встречах не обращала на него вни-мания - то ли видела, то ли нет. Алешка на нее не производил никакого впечат-ления, впрочем, как и остальные знакомые мальчишки. А тут, на этом лугу, Варьку враз словно что-то осенило - перед ней стоял витязь из сказки. Куртка на нем от дождя блестела как кольчуга, глаза, под широкими дугами бровей, промытые дождем, высекали молнии. И весь он был совсем не вчерашний, обыденный. Перед ней стоял какой-то новый Алешка, доселе невиданный.
Варька прямо смутилась от такого открытия и, не найдя путных слов, пробормо-тала: «Пусти, чего уставился».
- Знаешь что, Варька, - остро глянув на нее, шепнул Алешка, - давай завтра встретимся вон там под ветлами у пруда. Приходи, когда стемнеет.
Девушка молча обошла его стороной и сразу припустила во всю прыть домой. Бежала напрямую, напролом, расставив руки в сторону, как бы ловя разгулявшийся ветер.
Варька весь оставшийся день и всю ночь находилась словно в бреду. Никуда не выходила, а прометалась в своей кровати под теплым одеялом в каком-то непонятном для нее смятении духа; утром она выскочила из дому и, стоя босая в росной траве, чувствовала ее жгучий холод. Весь день она ходила, будто в воду опущенная, отрешенная от всего и ни к чему не прикладывающая свои, всегда тянувшиеся к работе, руки. Перед глазами у нее постоянно стоял Алешка.
Весь день она боролась с желанием идти на встречу к пруду. Ждала вечера и боялась его. По мере приближения сумерек она все чаще поглядывала через окно на посеревшее небо и гаснувшую подсветку от солнца на облаках.
Облака все темнели, пока не превратились в сплошное вечернее небо. Краски все сгущались и, став, наконец, черными, поглотили и веселый цветистый луг, и кусты черемухи, и соседские дома. Все уходило в ночь.
...Варька, знавшая луг, казалось, до последней стежки, до последнего цветоч-ка, шла по нему на свое первое в жизни свидание, как по минному полю. Шарахалась и замирала на месте от каждого шороха, от каждого скрипа сухой ветки. Ей чуди-лось, что именно сейчас, именно в этот момент не спалось всей деревне и что все видели её, идущую к пруду на свидание с Алешкой. Даже всполох зарницы мерещился ей рентгеновским лучом, способным просветить ее насквозь и выдать все ее помыслы.
Алешка ждал ее под ракитой у воды, а она, почуяв его близость, остановилась под другим деревом. Так они и простояли битых часа два, ни на шаг не приблизив-шись друг к другу. Изредка переговаривались, так, ни о чем - о ветерке и о дере-венских буднях, а больше все молчали. И что интересно... как отметила про себя Варька, молчание для них не было тягостным. Оно было приятным и несло в себе покой.
Время летело быстро, а под конец встречи на вопрос Алешки: «Придешь сюда завтра?», с охотой ответила: «Угу...»
...Ночью Варьке спалось плохо. Она чувствовала, что совершила что-то очень непривычное, важное в своей жизни. Она поняла, что становится взрослой и что теперь помимо нее на всем белом свете есть еще и Алешка. И все, что не смогла она сказать ему на первой встрече, доверила подушке...
Однажды, когда они уже в который раз стояли все под теми же ветлами, холодея от росистой травы у пруда, Алешка взял ее за руки и придвинулся к ней вплотную. Он собрался со всей своей силой, робко и быстро чмокнул ее в щеку. Все это вышло без смака и сочности, вроде цыпленок клюнул яблоко. А Варьке подумалось, что в этот миг на нее обрушился весь белый свет и сразу отцвела черемуха и земля ушла из-под ног. Она хотела высвободить свои руки из рук Алешкиных, но этого не получилось, и она поняла, что больше в мире на этот час нет ничего, только обжигающие пальцы и горячий поцелуй Алешки.
Варька почувствовала, что краснеет до корней волос, ей стало нестерпимо жарко. Она вдруг увидела, как с небесной кручи на нее падают звезды, как яркий месяц на невидимых качелях опускается все ниже, и вот он плюхнулся ей под ноги в набежавшую прибрежную рябь старого пруда. Теплая, почти горячая волна обволокла все юное Варькино существо. И она, с трудом отстранясь от своего друга, не проговорила, а слабо эдак пропела: «Алё-ша! А ро-сы-то ста-ли тё-ё-п-лы-е…»
Апрель 1998 г.
Об авторе: http://www.stihi.ru/2017/11/14/10118