мои пальцы фарфорово побледнели -
не увидеть на холоде грубое мясо.
тебя ослепили туфельки элли
из запыленного канзаса.
ты пройдёшь как мимо больной, осторожен,
и слова твои, разведённые ласкою, мимо,
покуда какой-то случайный прохожий
видит моё настоящее имя.
мой мир - сплошь таможенник,
шаткое кресло его где-то снизу.
пока кто-то на холоде ёжится,
смакуя, он проверяет визу.
мою визу, всё моё барахло,
мои обожжённные солнцем волосы,
то, что весь мир - брехло, -
обо мне зазвонит колокольным голосом,
ты пропустишь мимо глаз и ушей,
сонным ритмом лун моих век убаюкан,
а мой мир - крысолов среди крыс и мышей,
неусыпное око от севера к югу.
я, оббитая, буду чиста ль
с сифилической язвой у сердца на коже?
ты увидел во время чумы мой спектакль
в самой лучшей, почти что без плесени ложе.
когда покинет тебя слепота, а меня - безумие
и мне мрамором серым остынет постель,
как попросят тебя - нарисуй меня,
только белым мелом на белом холсте.