И не вспомнить, в какой день и как оказался здесь я,
В этой пестрой толпе покупателей и зазывал,
Мастеров всех ремесел - гончарства, плетенья, литья..
Мне казалось, что нет повторявшихся дважды лекал.
Я брал в руки сушеные финики, свежий инжир,
Невозможные сласти, которым названия нет,
Я с восторгом их ел и совсем никуда не спешил -
А карманы полны были звонких, веселых монет.
И я шел от торговца к торговцу, из ряда - в другой,
И купил я бумагу, чернил и диковинных книг,
Был нетвердым мой шаг по неровным камням мостовой,
И стал жестким теперь гимнастерки моей воротник.
Все быстрее я шел, и все тверже стояла нога,
Я купил сапоги, гимнастерку сменил на мундир.
Благовонья, перчатки, цветы, серебро, жемчуга -
А затем два кольца мне надменный продал ювелир.
И был фрак, и вино, музыкантам платили сполна,
И уже не один я бродил средь блестящих витрин
И нарядной толпы - рядом тихо ступала жена,
Выбирая легчайший гипюр и тесьму для крестин.
Но чем дальше я шел - тяжелей становился мой шаг,
И чем дольше смотрел - тем ясней открывалося мне:
Повторяется самый искусный витраж и муар,
Остается всегда неприятный осадок в вине.
И уже не манили ни сласти, ни ткань, ни ковры,
Ни чудесные шпаги заморских тончайших работ.
И все ниже одежды моей опускались полы,
И я спрашивать стал, как пройти до базарных ворот -
Но никто мне сказать не сумел, как отсюда уйти.
И все дальше я шел, и сжималось лицо от морщин.
Я дороги не видел от слез - подошел гробовщик,
Я ему должен был в третий раз за работу платить.
Но и он оказался вдали - я все шел вдоль рядов
Со старинной посудою, трубками, россыпью книг.
Я их вспомнил и даже купить в этот раз был готов,
Но карман мой, когда-то звеневший, стал жалобно тих.
И я дальше собрался идти, но окликнул меня
Тот, кому я три раза платил, задыхаясь от слез.
Подойдя, он сказал: «Вновь готова работа моя.
За нее заплатили, а ты забирайся в обоз».
А в обозе лежала ужасная та колыбель.
Мы поехали мимо столов, мимо цен и витрин,
Мимо всех обретений и самых далеких потерь...
И я вдруг обнаружил, что я на базаре один.
А вдали расплетались кусты белоснежные роз,
Открывая ворота ограды, скрывавашейся в них.
И я двинул потертою упряжью старый обоз,
И невидимый конь зашагал вдоль прилавков пустых...