Великий перелом (1953 г.)
Начало: http://www.stihi.ru/2017/10/22/12033
1.
В марте запели капели,
первые после зимы…
Дикие стихли метели
и, выбираясь из тьмы,
Вешки глаза протирали,
будто бы были во сне…
Громко вороны орали
навстречь грядущей весне
в голой берёзовой роще,
зябнущей возле реки…
«Дальше-то, будет попроще…» -
тешут себя мужики.
Выпало снега не мало.
Знать, урожай будет в лад.
На посевную хватало –
доверху новенький склад
с осени укомплектован
добрым зерном семенным.
Техника тоже готова.
Отдана вся молодым,
бравым парням-трактористам…
Хватит солярочки всем…
Ждём… Только Солнце очистит
землю от снега совсем,
врежутся в поле за речкой
острые снова плуги…
Не утаишься за печкой!
Много работы! Беги
снова, колхозник, с рассветом
в поле, на ферму, к скирде.
И покажи всему свету,
что ты способен везде
чётко, смекалисто, смело
руку свою приложить,
взявшись за каждое дело…
…И, только так надо жить!
2.
Ну, а душа не на месте:
прёт поперёд головы…
Вести… Тревожные вести
в марте пошли из Москвы…
Как удлинняются тени,
так и тревоги росли:
слушал народ бюллетени,
выдохнув: «Нынче спасли…
Только, надолго ли, братцы?
Что тут гадать загодя?
Надо врачам постараться,
чтобы здоровье вождя
выправить в нужное русло…
Как же, страна-то, теперь..?»
…И до утра светит тускло
в полуприкрытую дверь
свет керосиновой лампы…
Курит Маркелов… Не спит…
Рядом, за старенькой партой,
сын потихоньку сопит…
Видит во сне, что незнамо.
Вот, улыбнулся, пострел…
Может, погибшую маму
Он в сновиденьи узрел..?
Только Маркелов загрезил
и погрузился во сны -
звон телефона разрезал
войлок предутренней тьмы:
- Слушаю?!
- Это Ралдугин!
Хватит, товарищи. спать!
И поскорей! Ноги в руки!
Радио… В шесть выступать
будет… Не знаю я точно…
Может быть, Берия сам?!
Всех разбудить надо! Срочно!
Люд посылай по домам!!!
- Умер?
Ответь мне, Ралдугин!
Умер ли Сталин?
Ответь!!!
…Сын подскочил… С перепугу
взялся белугой реветь…
3.
В клубе народу набилось –
варежке негде упасть…
Кто-то кричал: «Сделай милость –
пасть-то… Закрой свою пасть!»
«Манька! Садись на коленки!» -
кто-то в серёдке басил.
Кто-то на лавки у стенки
окна открыть попросил,
чтобы услышали люди,
те, кто вовнутрь не проник…
«Тише, товарищи! Будет! –
слышен Маркелова крик…
Как, подгоняемый ветром
высохший куст лебеды,
сквозь проводов километры,
голос далёкой беды
грянул в тарелке чернёной
старого радио…
«Бах!!!»
…Замерли все…
Миллионы…
…По позвоночнику страх
змейкой холодной спустился…
Кольца пытаясь сложить,
он в глубине притаился:
«…Как нам… без Сталина… жить..?»
Бабы завыли… Табачный
дым потянулся в проём…
Кто-то обмолвился мрачно:
«Ну, а теперь заживём,
сбросив с себя это иго,
тяжкое это ярмо…»
Тут же, в ответ ему: «Фигу!
Был ты, и будешь – дерьмо!»
«Сам ты – дерьмо и собака!
Прихвостень сталинский! Мразь!»
«Сам – таракан из барака!
Что притаился?! Вылазь!!!»
…И понеслось… Мордобоем
быстро закончился спор…
Что же, народ мой, с тобою,
коль на расправу ты скор?!
Зубы звенели монистом,
плющились в стены носы…
Бился «зэка» с коммунистом,
громко подначив: «Не ссы!
Бей их! Лупи кровососов!
Хватит им кровушку пить!
Мы-то, из голых и босых!
Мать их, паскуду, итить…»
«Что с вами люди случилось?!» -
где-то кричал человек.
Драка во двор покатилась,
выкрасив кровушкой снег…
Выдохлись… Смотрят волками…
Словно бы на смерть дрались…
Вытерев кровь кулаками,
все по домам разошлись…
4.
Завечерело… В окошко
стукнул к Маркеловым гость…
«Глянь-ка, кого это, Прошка,
к нам принесло? То, небось,
снова за правдою кто-то?
Где ж её, правду, сховать,
чтобы не вырвали слёту?»
…Сын побежал открывать.
Скрипнули двери с натугой
и, за порогом чихнув,
в дом завалился Ралдугин.
Снег с полушубка стряхнув,
бросив на лавочку шапку,
голосом сиплым спросил:
- Здравствуй, Макарыч! Ну, как ты?
Сам-то бы не пригласил…
- Ну, заходи, коль приехал.
Мне ли начальника гнать?
…Знаешь, и мне не до смеха.
Сам не могу я понять,
чем обернётся народу
эта внезапная смерть..?
- Страшно так не было сроду.
Впору бы с ним помереть…
- Ради чего? Эх, районный…
Жить тебе – горя не знать.
Я-то, войной умудрённый,
начал кой-что понимать.
Мне – что ни поп, тот и батька.
Лишь бы до хаты не лез.
- Это, с какой это стати,
ты в эту ересь полез?
Ты же партийный, Маркелов!
Разве не страшно, скажи,
без основателя дела
здесь защищать рубежи?
Чувствую, скоро полезут
снова враги из щелей…
Если б сумели с болезнью
справиться… Нет тяжелей
горечи этой потери…
Как без вождя-то нам жить?!
Верить… В кого же нам верить?
Кем нам теперь дорожить?
…Было при нём очень строго.
С нами иначе – никак!
Он же нам был выше Бога…
- Ну, ты, Ралдугин, дурак!
Вспомнил про ересь да Бога,
Сталина в нимб обрядил…
Глянь на погост у дороги!
Сколько напрасных могил
там появилось недавно,
с голода в сорок седьмом…
…Ела столица исправно,
думала всё об одном:
как рассчитаться с долгами,
да США обойти
в ядерной контрпрограмме…
И не сумели найти
выхода проще, чем снова
хлеб у деревни отнять.
И, за бывайте здоровы,
жизни людские сменять
только на видимость мира…
Мира-то, нету давно!
Хлебом залатывать дыры
только безумцам дано…
Слушал Ралдугин, лютуя,
но пререкаться не стал…
- Знаешь, Ралдугин, не в ту я,
партию, всё же вступал.
Приняты были декреты,
до удивленья просты.
Не было это секретом
даже для той темноты,
что в деревнях коренилась
многие тысячи лет.
Людям такого не снилось!
Люди увидели свет!
Люди поверили в чудо
этих декретов простых.
…Но появились иуды
в образе новых святых…
Скинули Бога... А людям
что преподали взамен?
Только слова… Дескать, будем
жить опосля перемен.
Ровно и гладко, и сладко
сыром по маслу катить…
Падки товарищи, падки
Бога собой подменить.
Царские сбросив оковы,
жить собирался народ.
Сталин, легко и толково,
снова его в оборот
взял обещанием манны,
жизни, как будто в раю…
…Разве не кажется странным
то, что я в нём узнаю?
Знать, семинарская школа,
всё ж, не напрасно прошла.
Коли так хватко и скоро
когти обмана и зла
так уцепили, что взвыла
многострадальная Русь…
Было ли хуже? Да, было!
Спорить о том не берусь.
Новое время… И вера…
Новая ли? Угадай!
Власти у первых – без меры!
Если второй – пропадай!
Если родился на свет ты,
то виноват… Как, эт, в чём?
В том, что не принял Советы,
в том, что попами крещён,
в том, что отец твой богатый,
в том, что талантлива мать.
В том, что не стал ты у брата
землю и хлеб отнимать.
В том, что подверг ты сомненью
новый нелепый приказ.
В том, что имеешь ты мненье,
в том, что отличен от нас
рожей и кожей, и словом,
сказанным как-то в сердцах…
Новая вера готова!
И не в церквях, не в дворцах
нынешний «бог» обитает…
Ходит пешком по земле,
видит и слышит, и знает
всё, что творится в стране.
Так вот... Легко, но убого,
вновь рубанувши с плеча,
сами мы создали «бога»…
Создали из палача…
Власть безраздельна у «бога»,
слуги послушны и рать.
Вот он… Нахмурился строго,
и приказал умирать,
и приказал бессловесно,
не разгибая спины,
верно служить ему мессу
с чувством глубокой вины…
Я рассказал, ты услышал.
Я объяснился, как мог…
Можешь докладывать выше -
Сталин – не царь мне, не бог.
Мне эта смерть – не подножка.
Крепенько держит земля!
Люди привыкнут немножко,
выйдут, как прежде, в поля,
вспашут, засеют и хлебом
снова накормят страну…
Было бы мирное небо…
Плачешь, Ралдугин?! Да, ну?!
Будет кому нам на шею
снова накинуть хомут…
Так и живу… Как умею…
Люди, надеюсь, поймут…
Продолжение: http://www.stihi.ru/2019/01/04/8447
(23 декабря 2018 г. 22.20. СПб)