.
данные публикации осуществляются в рамках проведения
Литературных практик: http://www.stihi.ru/2018/12/18/2461
Василий Кондратьев
===== ==== ===== ========================= ==
Даль, в пределах воображению
приближение манит. Камень, брошенный взгляду
на дороге, лангуст. Крест стоять. Чаши сошлись
в равновесии. Дыры звезд, край. Галереи
неизвестных орнаментов, волны, ритмы берез и козла
череп. Рентгеноскопия затылка, лицо. Моментальный
затвор, суть события. Дело
или безделие в том, что мы шли
позабыв о Копернике. Одушевление речи
было безветрие. Площади
помещение взору, наречие странствий. За место
тебе, пустота. Парк в окне. Частота взрывов
пульса в переплетениях вен доходила до случаев
землетрясений. Рассеянный, день в кафе. Сигарета истлела
в черных пальцах, анданте. Рэй Чарлз превращался
пламя к белым зубам, ход конем.
Джа, Джаэмиль, джа! Повторение
не изменит привычки к движению
безостановочно. Место изложено
ложно. Молчание звучно.
===== ==== ===== ========================= == Дерево двух
Меня интересует неподвижность деревьев.
Я. Друскин
Она говорит: слышишь?
затем, когда ты сказал (исчезло:
увидел уже о другом
возникает
чувство, рожденное речью
на границе распада.
(Адонис, домой возвращается)
Если сентябрьский ветер
бел и бесчувствен, как серо-молочное небо
и такой же холодный, и если сухая трава
скошена, если негде укрыться,
придется, как маленькой
девочке,
спрятаться за простуженным камнем.
Если всю ночь до зари
дождь за дождем отступает, если крыльцо промокло,
если все стекла залиты водой, то, пожалуй, останется
в чуть приоткрытую дверь через завесу дождя
видеть) и не подумал,
чувствовал превращение
остекленевших от тяжести листьев.
Адонис, домой возвращается.
Если деревья растут
так, что в корни, ушедшие кверху, становятся ветви;
если к жесткой коре можно прижаться щекой
и смеяться, бегать по мокрой траве, падать
на студеную землю, пить росу, хохотать и кататься,
крепко зажмурив глаза:
это значит, что «я», наконец, обретает объем
в мире вещей, опередивших твое появление.
Если ты так же сидишь на крыльце, если ждешь, как ждала
и вчера
— осень пройдет. Так же будет и завтра,
и через много весен
предвосхищение встречи двух
полнит дерево ожидание
===== ==== ===== ========================= == Возвращение в Суйсари
Не затем ли, когда говоришь — неважно — и думаешь о другом
Возникает такое же чувство, какое рождается речью
На границе распада.
Если сентябрьский ветер
Бел и бесчувствен, как серо-молочное небо,
И такой же холодный, и если сухая трава
Скошена, если негде укрыться,
придется, как маленькой девочке,
Спрятаться за простуженным камнем.
Если всю ночь до зари
Дождь за дождем отступает и если крыльцо промокло,
Если все стекла залиты водой, то, пожалуй, останется
В чуть приоткрытую дверь через завесу дождя
Видеть, и даже не думать — неважно —
чувствовать превращение
Остекленевших от тяжести листьев.
Если деревья растут
Так, что в корни, ушедшие вверх, превращаются ветви,
Если к жесткой коре можно прижаться щеками
И смеяться, бегать по мокрой траве, падать
на холодную землю, пить росу, хохотать и кататься
Крепко-крепко зажмурив глаза, — это значит, свершается
Переход из вчерашнего — в завтра.
И если ты так же сидишь на крыльце, как сидела вчера,
Если осеннее позднее солнце ласкает дымки над дорогой
И платок не спасает от холода,
Если кузнечики плачут
В теплой, засохшей траве —
Всё это значит, что «я», наконец, обретает объем
В мире вещей, опередивших твое появление.
Всё же, если ты так же сидишь, на крыльце,
так же ждешь, как ждала и вчера, —
— Осень пройдет — так же будет и завтра, и через много весен,
Так же, как призрачность и равнодушие встреч
Будят вчерашнее ожидание.
Ия Кива
===== ==== ===== ========================= == LET’S GO
городское пространство противоположно дому
враждебно идее оседлости
меж тем очерчено замкнуто
и что особенно утомительно
cовершенно внезапно
вот скажем
обнаруживаешь себя на перекрестке
улицы Довженко и проспекта Победы
или стоящим на платформе метро Крещатик
или идущим от Подола к Европейской площади
что ты здесь делаешь
или скажем
слушаешь музыку в местной филармонии
смотришь фильм в местном кинотеатре
пьешь кофе с корицей в местной кавьярне
разговариваешь с местным интеллигентом
воображаешь что ориентируешься на местности
в сумке не меньше четырех карт Киева
в том числе одна довоенная
===== ==== ===== ========================= ==
каждый день уменьшаемся в весе и росте
прибавляемся в бледности
всматриваемся в однотипные отражения
на карточки не переходили
питание не урезали
видно мудрое тело чего-то знает
демонстрирует посмертные снимки
подбирает надгробные рамки
здесь должно проживать много людей
где они все
в какую нам сторону
===== ==== ===== ========================= ==
темная сторона воды входит в тебя
медленно убывает необходимость
высоко поднятой головы
ровной спины
что ли тебе нужны все эти волосы
что ли тебе потребна вся эта память
голос надобен ли кому
дыхание пречистое призывает песок
на земле и снег кажется теплым
лед вовлекает внутрь калейдоскопа
обращает в религию нестабильной картины мира
рот окаянный кричит не кричит
очи стеклянные видят не видят
падаешь ли летишь
видимы пятки как рыбки
водяная лилия подола рубахи
стебельки пальцев
звезды разбивающиеся о течение
времени
и более ничего
Влад Гагин
===== ==== ===== ========================= ==
ехал домой незажившая ранка во рту
продолжала пульсировать
опыты маленькой боли: надавить языком
колкие молнии нутряные
все это сумерки, twilight речи
потом короткий провал, отдушина
и дальше еще страшнее: бледные нити
биополитики ласкают тело
но крошится известь парадных а также иные
чудеса происходят — «запрятаться»
все говорят о сумерках, сквозняках
«Who will deliver me
from this body of death?»
даже на презентации книги Сусловой и
разговоры об общем
пространстве письма которое мне
не с кем выстраивать разве что
twilight, тайное не-место, туман утопии
я часто
фантазирую о насилии (видимо,
распад страшнее сборки ритмичнее сборки
невозможно представить рука
отваливается, вскоре сама
станет печальным поэтом) насилие
утверждает меня, однако:
река распада дышит рвано
отнимет крепенькое тельце
по венам все одновременно
летят летят любые пальцы
как бы лепестки
сталкивая во сне
поэта со скалы
о чем я думал?
все это сумерки, twilight речи
мягкие провалы как способ избежать
кропотливой заботы государства
садистских ремешков государства я даже
ничего не могу сказать про те пытки
но Витя Багров ездил в колонию и
выходил к зданию мэрии с одиночным пикетом
что если рассеяние и сборка, все эти
каскады операций и мое смешное
чувство, эпизоды предательства, моменты
безразличия к чужой судьбе
(как ваш пост в фейсбуке)
как приступы
тревоги в коридорах учреждений
для того чтобы крошилась известка
отпадала лепнина, весна
логика затемнений
мы держимся за руки снова
и twilight, twilight конечно
чуть свободные, находимся то там, то тут
падаем в естественную пропасть
ну и что кричим
===== ==== ===== ========================= ==
красные олени Реджио
слоны плывущие сквозь синие заросли
странный секущийся мир
расхватанный на части
слабый наш мир мир красных оленей в slow mo
i bez zvuka
ребята карикатурно отрезают головы («мне»
кажется, «я» распадаюсь на части
когда смотрю видео в интернете и даже если никогда не смотрю)
дело не в них
черт бы с ними
дело даже не в «Макдональдс» где «я» ритуально
ел мясо оправившись от болезни
эти лезвия рассекают тело
тел несколько и они пляшут
на маленьких трибунах чтобы наш коллектив
мог запутаться в чувствах
две строки в строфе — это максимум цельности
после ночи в той темной
непроницаемой чаще однако «мы»
снова пишем о «я»:
мое тело сжалось перед пропастью жизни
стало чуть единым и дышит как будто
хочет забрать все