Раковый корпус.
Хрупкая женщина, лет шестидесяти,
прижавшись взглядом к окну, пишет опус.
Это что - то интимное.
От пути,
что прошла она в этой жизни,
не осталось уже ничего.
Всё её творчество, муж, гордость отчизны
так и не смогли заменить ей
его -
того единственного, бесценного, одного,
того, кто ввёл её за руку в мир кино.
Первая леди комедии (в прошлом)
вздыхая, думает о том, что
её мастер давно женат, знаменит и богат.
Он не дипломат, не одессит и не
меценат.
Он такой же артист, как она.
И, Господи прости, в какой же
благонравный ужас может свалиться
его жена,
скажи ей хоть слово о том,
что было между Мастером и его Музой,
ныне онкобольной,
лет двадцать, а то и сорок
тому назад.
Он любит и любит безумно свою жену Уну,
это известно точно.
А ведь она далеко не умная,
раз поставила крест на своей карьере
актрисы,
чтобы стать чудесной женой, нарочно.
Но сегодня Чарльз должен прийти.
(Он давно обещал как- нибудь её навестить)
Она ждёт его, до конца не веря, но, затаив дыхание,
Бога благодаря за приложенные старания
в том, чтобы жизнь ей продлить.
Повествования нить такова:
"Дорогой Чарли!
Мне облучают горло кобальтом и железом,
врач повторяет, мол, чёрт с ним,
надо и дальше бороться с болезнью.
Но я то знаю: всё это бесполезно.
Что ты сделаешь, если это неизлечимо?
После такого ад уже не страшен,
Мне херувимы говорят:
тем не менее, это лечение -
самое лучшее из всех, известных доныне.
А я знаю одно: я не вылечусь,
да и махнула рукой на успех такой.
Мне нужен только ты.
Я вспоминаю, боготворю тебя и поныне.
Дай Бог тебе здоровья, мой дорогой.
Благослови семью твою и даруй покой.
Ты давно ушёл на заслуженный отдых,
так наслаждайся своей судьбой. Хоть она
И нередко давала тебе под дых
банально, нелепо и неуклюже,
как в том случае с меркантильной Харрис
(Вот это, прошу прощения, было уже Заслуженно)
Я, конечно, смогла простить. Но, сам понимаешь: мне б лучше на стуже выть."
Внезапно в палату дверь отворяется:
Пришёл. В белом больничном халате
стоит Чаплин.
Он же её любимый чудак.
Творец и муза, сумев избежать
конфуза, всматриваются
друг в друга, а потом бросаются
в объятия с нежностью
Так,
как будто не было никогда
между ними вьюги снежной,
как будто не наступали они
на все свои грабли...