.
данные публикации осуществляются в рамках проведения
Литературных практик: http://www.stihi.ru/2018/12/18/2461
Сергеи; Круглов
====== = ================================ = = ХАРМС
выясни наконец отношения
с твоим внутренним Хармсом
открой ему
пусти переночевать
напои чаем
подоткни на нем ватное одеяло
пока он спит выскользни из квартиры
расскажи о нем своему психоаналитику:
"Товарищ следователь! довожу до вашего сведения:
такого-то такого-то тридцать такого-то
гражданин Ювачёв"
его закопают
на твоем внутреннем кладбище
на белом поле среди рядов безымянных крестиков
уходящих в бесконечную перспективу
здесь такая зима
зима
длится и длится
снег валится и валится
как бесконечные старушки
из рваных сквозных дыр неба
====== = ================================ = = ЗЕЛЕНОГЛАЗОЕ ТАКСИ
Потихооооонечку стук дверкой –
Мало ли –
Я сел на место смертника, рядом с водителем.
Снег валил и валил, даже
Непрестанно делающие свои жесты дворники
С ним не справлялись.
Таксист пощелкал кнопками, включил радио шансон.
Я откашлялся и сказал: - А знаешь,
Чем вот этот шансон
Отличается от настоящей музыки?
Таксист хмыкнул – растерянно,
Вопросительно.
-Я сказал: - Блюз, как известно, -
Музыка хорошего человека, когда ему плохо.
А вот это – музыка
Плохого человека, когда ему хорошо.
Чуешь разницу?
Таксист ничего не ответил,
Но, подумав, выключил счетчик. А снег
Всё валил и валил.
====== = ================================ = = ГИТАРА
Я – деревянная девочка.
Мой папа – сумасшедший Орвил Гибсон (Каламазу,
Штат Мичиган).
Моя мама – мрачная инфернальная мандолина.
В конце девятнадцатого века папа запатентовал меня,
В начале двадцатого – умер от эндокардита.
С тех пор я – сирота,
Подорожная плечевая,
Девочка без дома.
Я отдана всем бродягам мира сего: автостопщикам, дальнобойщикам,
Всем, кто мчится
По этому шоссе.
Они все –
Под моим омофором.
Тот, кто сумеет
Совершить особое касание моего лона,
Извлечь из него звук
Смирения и жертвенной любви – тот
Недалек от Царства.
====== = ================================ = = РОБЕРТ ЛЕРОЙ ДЖОНСОН
Это вам сейчас, модным мальчикам Москвы,
При нынешней сопливо-никакой погоде,
Кажется, что заголять щиколотки – это модно.
В Америке начала ХХ века, в дельте Миссисипи,
Маленький негритенок с мосластыми кистями рук,
Торчащими из кургузых рукавов пиджачка,
В коротких штанинах, - выглядел жалко.
Люди дельты
Ему рассказали, что, если в безлунную полночь
Прийти на перекресток дорог, то мимо
Может проходить сатана – он настроит
Твою гитару, но взамен потребует душу.
Глупые обыватели!....разве
Может кто-то потребовать душу,
Кроме Того, Кто ее создал?
(Да в Его лексиконе
Отродясь и не было слова «требовать»).
- Ты хочешь звучать, мальчик?
- Да. Очень хочу.
- Звучи. Только… легкой жизни
Я тебе не обещаю.
В двадцать семь лет ты погибнешь – злые языки
Будут говорить о тебе пустое – но тогда
Мы встретимся снова.
- Я готов.
- Готов?.. ну что же.
Играй, мальчик.
Играй за Меня, - так, как мог бы
Играть и Я, но не могу, видишь,
Мои руки пробиты гвоздями, и Мне
Не взять баре, вообще
Не удержать гитару.
А потом – мы встретимся снова. Не тотчас, но все же -
Будешь со Мною в раю.
Глеб Симонов
====== = ================================ = =
или лёд —
или комья намыленной пыли
мелко стекающие как есть
сквозь решетчатые заслоны
в немую стоячую топь.
—
сразу за линией —
птичий утёс
раскачивается от ветра.
====== = ================================ = =
выбитое окно
на устойчивом расстоянии
в самом конце пакгауза.
блеклая сквозь.
====== = ================================ = =
н сх д
на калёный ручей —
где осевшее намель
собравшееся в корнях
всё наветшее-павшее
пешее всё —
бросает под ноги палку.
====== = ================================ = =
нзнчние слв.
—
некто со знаками
тянет гудящий шнур
до карликовой времянки.
«и что?»
====== = ================================ = =
веровые мосты
с недостаточной глины.
запах речного тумана.
обретенное здесь.
—
всё-нибудь на поклон
у дверного проёма —
низкий.
нам говорили.
====== = ================================ = =
чтобы ветка сложилась
кистью сложилась горстью
сложилась
тёплым отрезком
в нашедшееся везде —
рыжая дробь
обернувшая спайки
лебёдочного балласта.
солнце над листьями,
листья над пустотой.
====== = ================================ = =
ние не зде —
только мерные вёсны
и на доске слева
чистят клювами перья
нарисованные дрозды.
====== = ================================ = =
чем-то и пылью,
как болью (мелью)
;;окна выходят
;;на дальний вечер
сломанной иволгой,
долью, далью
;;окна выходят на
;;мелкий трепет
;;окна выходят
;;на ясный лес.
====== = ================================ = =
не для зачем —
но за ставшую глиной шерсть
и надежду на день
обещанной кем-то встречи.
====== = ================================ = =
сталая, ставшая —
снятая заметь на смолине,
в липовой наводи. смельнь,
стечь.
—
и закопанное ружьё –
знает
скажет
когда себя вырыть.
====== = ================================ = =
слишком высокие
флаги. их приспускают? —
кто-то на переводе
смотрит на них
как на долгий
тяжелый
дождь.
—
смена (почётного) караула.
====== = ================================ = =
быстрые рельсы,
медленные столбы.
====== = ================================ = =
и можно остаться
в неясное после
в любимое солнце
берёзное небо
где самых бумажных
разбили на пары
пустили вдогонку
на быстрой воде.
Эдуард Шелганов
====== = ================================ = =
Когда ты себя не увидишь в окне глазами чьими-либо
Ты в себе начнешь исчезать
Проваливаться в свою одежду, ее пустые глазницы
Губы тень не откинут
И не смогут раскрыться так, чтобы вылепить рядом кого-то
Не найдешь никого, кто мог бы в воздухе контур представить тебя
Предчувствовать
Каждому нужно только свое сегодня
Мало кому необходимо, ставшее общим вчера
Крепко земля жмурится, чтобы ты мог по ней ходить
А ты все жалуешься, что так тяжело невидим
Так поглощенно не видим
Расшнуровывать себя, чтобы кто-то мог ходить в ботинках твоих
Любые ботинки - твои, когда заполнены спермой твоей
Когда забиты твоим желаньем опуститься, как можно ниже
Каждый нужен себе, чтобы ненужность свою передать кому-либо еще
Страшно быть дном, пронизывающим корабли
Не прекращай втягивать меня в свои легкие
Не прекращай вдоха
Я твой выдох
И никаких промежутков, зазоров
Обобщая дыханье, мы остановим ветер
И он перестанет сдувать нас, сживая, как время
Как не вживляйся в глаза, губы вывернут тебя твоим именем
От всего остается середина всего - человек
И нечем ему шевелиться и некем
====== = ================================ = =
Голова моя, тянется, ищет роспись на штукатурке
Щекой стирается
Узор поотчетливей, заусенцы для глаз воробьиные
Ветви зимних деревьев протыкают
Души в мелкую сетку для чая жидкого
К теплу тянутся, которое только в марте
А они уже здесь чернеют слезой опрокинутой
Тяжелые украшения, расплывающиеся ярко
Кожи шероховатость, коры округлость
Расписанья автобусов, капли талого неподвижные
Нитки распутанные, пальцы спущенные
Колодцы столбов, налитый свет безликий
Морщины имен, отутюженные насекомые
Лезвия для балерин, для полета и для мерцания
Зрачок в выстрел попасть отличается
Значок приколотый ищет следующего
Как ни тянулись перчатки, кончились
Ткань пальто, подсчитывающая окончания
Ствол ботинок поставленных высок и тонок
Осадок листвы вчерашней
====== = ================================ = =
Капли дождя внутри писем
То ли дописать, то ли пролиться
Дереву, посаженному, ходить некуда
Остается гнуться
Не написАть, не пролиться
Спрятаться за мебели лес
Положенный жестко под скатерть
Где древесина смотрит кино о коре
Фильм футляра отдельный
Вертикального эха осадок шуршащий
Труба водосточная падающего самолета
Пустует, ждет звездочета щетину
НаписАть об пролиться
Иглы пустыни взлетают, царапают чрево, лохмотья светают
Крик внутри выскоблен, бирка его слюденая
Белая тень, белый шум, о сыром память
Под навесом хранится лучше всего
Вагоны сцеплены: скоростью, пассажиров шнурками
Одеждой встречающих легкой
Пылью светлой за время отсутствия
Незагорелой
Долго стоящему пишет кто-то неяркий
В глаз заползают чернила
Словно птица взлетела и где-то пропала
Холст порван рамой широкой
Красок изнанка пуглива
Зданий остатки, середина шагов, отмель смысла
Выстрел вовнутрь, описанный так подробно, что череп лоснится
Не на чем задержаться
Вещи сухие, как стук
Изюма о цифры
Кофе, вылитое наизнанку
Волосы, состриженные для дыхания через марлю
Болезнь, горло занявшая, словно имя чужое
Отравленное, хоронящее заживо тут же
Спрячь кожу в чертеж, в тубус формы
Развернута карта распятья
====== = ================================ = =
Лепет облетает
Остается голая голова
Могущая складывать пустые слова так
Что сено уложенное с сеном называет ветер
Чтобы потом смотреть в трубу подозрительную
Видеть, как далеко ушел в шнурках
Черное знамя вилось
Птиц в никуда созывая
Кожу без перьев разглядывая, ключей неизвестных склянку
Кальку, положенную между страниц, косточку рабью
Последнее написанное
Далеко не на каждом камне кто-то сидит
Воздуха выдувает изнанку
Спускается и утверждает парус
Оставляя расстояния твердые за спиной
Под каждой ракушкой письменные принадлежности
Ждут самого белого
Звонок дверной вокруг горла замотан
Нет ни вошедшего, ни ожидающего, когда откроют
Есть леска натянутая, из которой контур жизни уходит
Наливая мимо все время, расплескиваясь по сторонам
Помнит ли дерево посаженное лопату?
К ней ли тянется, от нее ли спешит отречься?
Шершавая кора или гладкая?
Одеваешься швом вовнутрь или наизнанку?
Будешь долго носить выкопанное
Не зацветешь пока
.