.
данные публикации осуществляются в рамках проведения
Литературных практик: http://www.stihi.ru/2018/12/18/2461
Юрий Гудумак
= ============ ============= ================ НОВОНАЙДЕННАЯ ЗЕМЛЯ
Того требует дело,
коль скоро обширные области,
которые так или иначе размежевывает наука,
размежевывает разлука. Для разлуки
(только о ней одной далее и будет говориться)
характерно менее формализованное членение территории,
при том что появляющиеся на свет
пространственные единицы,
по самой своей сути, столь исключительны,
что требуют фразеологического развертывания.
Например, для любой из таких
пространственных единиц
правомерен вопрос: что это?
Еще одна оболочка луковицы?
На это не следует жаловаться.
Может ли быть иначе,
если вместе они образуют совокупность
(в известной мере, континуальное целое)
промежуточных пространств, или укромных мест,
ни одно из которых
не обусловливает встречу?
Попытку доказательства
подобного рода зрелищ кто-то счел бы возможным
рассматривать как дань уважения методу Шекспира.
Романтик Лоуэлл, нечаянно для себя,
переформулировал этот метод так:
«Разве важно, что Шекспир поместил в Богемии
морскую гавань и знал географию хуже,
чем Томми, который ходит в начальную школу?
Зато он разбирался в вечных рубежах,
которых нет ни на одной карте
и которые не зависят от столь преходящих вещей,
как горы, моря и реки».
Можно утешиться еще и тем,
что это кое в чем реальное дополнение к атласу мира
тянет на статус Новонайденной Земли.
Минимум, его можно обозначить
как зону формирования легенд –
пространство, говоря предельно упрощенно,
относимое ныне к разряду топологических,
в котором относительные местоположения
сохраняются, но игнорируются
компасные направления и пропорции расстояний.
Похоже, единственно для того,
чтобы перестать намекать на объект разлуки.
Разве что в беглых ссылках:
1отрада-жена, 2девушка-англофилка…
= ============ ============= ================ НОВОНАЙДЕННАЯ ЗЕМЛЯ: ЦВЕТОК ГИАЦИНТА
Каково же это зрелище,
чьи виды, несмотря на яблонские
и даже чересчур яблонские красоты,
порождают язык под стать языку племени папуасов,
словарный запас которого
непрестанно обедняется?
Потому что, как свидетельствует путешественник,
всякий раз, когда в племени кто-нибудь умирает
(и разве разлука не есть другое название смерти?),
из своего языка папуасы
исключают несколько слов –
в знак траура.
Одну разлуку
нельзя выразить через число
уместившихся в ней других разлук.
Только сказать все, цена эта дается так,
словно находишься за тыщу разлук отсюда,
или, на свой лад, как Гертруде Стайн –
таков уж порядок вещей –
цветами.
«Что же такое все.
Цветок гиацинта это все».
= ============ ============= ================ МЕЖЕВЫЕ ВЕШКИ
Луковицы лилейных – тюльпан и гусиный лук –
как отжившие очертания прошлой жизни,
готовой вновь перейти
в бурную радость выживших. Но и только.
В июне-июле об этом свидетельствуют
полыхающие алым пламенем мак и мальва –
модное нынче снадобье.
На стыке времен года те и другие –
за межевые вешки.
Зима зимой,
но в отсутствие своей противоположности
зима если и не ничто, то почти Ничто:
лучший пример, как не оцепенеть,
являют лишайники-камнежители.
Так, не сдвинувшись с места,
принимают долю изгнанника, припоминая,
что это и есть те самые, свои –
в которые возвращаются –
радостные края.
Покрытые инеем,
инистые луга Яблоны –
как Пряные (Молуккские) острова,
как не поддающаяся калькированию на ее широты
изысканно-нежная субстанция теплого времени года
с его звуками, запахами и цветами:
вместо орфического порыва –
нестихающий северо-восточный ветер,
вместо поющей флейты – сухая камышина
в низинах и луговинах.
Из всего, что я вижу здесь,
летний и зимний ландшафты
(потому что понять суть этих вещей можно,
как раз вникая в их-де различия)
отличаются друг от друга почти настолько,
чтобы одной и той же примелькавшейся местности
казаться двумя, но и не слишком –
чтобы оставаться одной. Что подтверждают холмы,
их покатости и отлогости.
Дёрдий долдонит старое:
разница между этими местностями
заключается в том, что в первой есть невеста,
отсутствующая во второй.
Михало же отвечает,
что это и есть расстояние,
на которое следует удаляться в поисках невесты.
Но что равняется оно нескольким тысячам миль полета,
если ссылаться на птиц.
Анна Арно
= ============ ============= ================
на старых фотографиях
глаза кажутся прозрачными и невидящими:
проведи перед лицом ладонью,
смахни паутину времени – не шелохнутся,
узнавая кого-то за спиной вглядывающегося в них,
не улыбаясь ему,
не отрывая от него взгляда:
замерший воздух, декабрьский: вспыхнувший, прогоревший.
так кто-то много лет спустя
будет пытаться узнать в наших снимках нас же самих,
наши тепло, боль и ясность, не понимая,
что вот то единственно достоверное, что осталось:
одна сидит, вторая
стоя опирается на ее плечо.
наши невидящие глаза
видят чудовищ за твоей спиной.
= ============ ============= ================
Внутри меня
ты похожа на меня,
на призрачный город
в небесах
где все улицы меняют
направление при каждом порыве ветра,
жители рассеиваются
и снова сгущаются, теряя
зрение, очертания скул, часть рукава,
получая взамен
ужасающий трепет плоти,
отсутствие памяти, печали, надежды.
= ============ ============= ================ ЗЕРКАЛО В ПУСТОЙ КОМНАТЕ
ощущение прикосновения оставляет ощущение присутствия.
в пустой мастерской
с зарешеченными окнами
лодка света плывет посередине.
стул у дверей копирует стул напротив,
чтобы пришедший следующим
не смог их различить.
мы слишком привыкли быть незаметными:
твоя сестра каждый день меняет длину своих волос,
половицы в моей спальне каждая
поют на свой лад,
складки же моего платья
повторяют твои, дрозд моего сердца
слишком похож на птицу в твоих руках.
смерть одной из нас превратит вторую
в отражение, потерявшее своего хозяина,
не отражающее никого, значит, не существующее.
= ============ ============= ================
«Плотоядна моя любовь», -
Радуюсь я, выгрызая
Каждый твой хрящик, высасывая
Каждую твою косточку.
«Плотоядна моя любовь», -
Урчит кошка, поедая
Своих слепых детенышей,
Хрустя мягкими позвонками.
«Плотоядна моя любовь» -
Шепчет господь бедной Анне,
Заставляя ее проживать
Не свою жизнь.
Михаил Бараш
= ============ ============= ================ Неназванные, неописанные, неоткрытые облака
I
Выехал на прогулку, попал в дождь
Сижу в машине, любуюсь каплями на стекле
В увеличительном стеклышке каждой капли то же самое дерево предстает дактилоскопическим узором
Скучная городская улица, на которой зимние деревья, как чудеса, следуют без перерыва
II
В лесу оттепель
Обо все препятствия играют хрустальные палочки
III
На светофоре: красный свет и само устройство очаровали до-нельзя, на зеленый трогаюсь с сожалением
Беря замедлители, стараюсь слиться в одно целое с лошадью
——-
Писать стихи, от слова к слову, чередой влюбленностей
——-
Моросит -- куча маленьких баловней навалилась, целует лицо
Капли в развилинах веток -- камушки в ювелирных щипцах
Краски на сосновом стволе -- тыл руки и ладонь чернокожего
Снег кое-где — художник отложил картину
На каштане необлетевшие листья -- вьющиеся флажки
Дождь, местность -- концертный зал, музыкальная пьеса
Словом, ничего особенного
——-
При хорошей погоде вместо окна - прекрасное лицо самого в мире тактичного гостя
——-
Прошла вниз снежинка, подобием жеста, которым глядят котенка
——-
Давно люблю грабы с лунной рябью на глади стволов
.
.
Вдруг облака подают пример правильного и ненарушимого ритма;.;.
Как лица на групповой фотографии, не утрачивая индивидуальности, на земле листья
.
.
Дуб. Чудо-дерево. Чем старше, крепче, массивнее, тем гибче и непредсказуемей сам, и могущественней вертикальная тяга. Будто гимнастки всей командой взбросили ленты
.
.
Ровный простой повседневный восторг
.
.
В хвойном лесу я как выткан на ковре с густым длинным ворсом
.
.
А там, сразу за лесом, в розовой кузне, расплавили золотую гору
.
.
Впереди так красива дорога, что нет сил повернуть обратно
——-
Зима, солнце. Вечнозеленые одели все свои драгоценности. Листопадные -- ничего другого
Накануне здесь все было убрано снегом. И вот стаяло. Но снег лежит еще кое-где, как на полпути между воспринимаемым и воспоминаемым
——-
Иду по лесу тихим прерывистым музейно-храмовым шагом
——-
Чувствую будущие стихи, как дерево посреди зимы свои весенние почки
——-
Падают снежинки, напевают птицы
.
.
.
Снежинки это дождины в подвенечных платьях;.;.;.;В бору у каждой сосны свои представления о прямоте, свой цвет ствола, свой зеленый оттенок. Своя неподвижность. И вдруг — снежинка, летящая Бог знает куда;.;.;.;Птицы тенькают, пропархивают изредка снежинки;.;.;.;Снежинки глядят прямо перед собой, внимают завороженно и как бы спят. И тоже лицо и душевный мир, и предначертания свои у каждой. Детство в детстве, живые куклы. Их ровно столько, сколько нам послано счастливых мгновений. Какие у них порой сложные отношения!;.;.;.;Снежит, пересвистываются птицы;.;.;.;Не могу спокойно идти по тропинке, предавшись своим мыслям: редкие снежинки то и дело меня отвлекают