С утра на завтра – лыжи.
Да снега намело!
А вечер ниже, ниже,
уж ночь пришла в окно.
Ложись в постель, за@ранец!
Себе я говорю.
Чтоб завтра птичкой ранней,
да в зимнюю зарю!
Лететь, скользить беспечно,
за дальний за кордон;
хватать за я@ца вечность
в полёте молодом.
Лететь туда, где страшно
и вниз-то посмотреть.
Люблю я эти башни!
Эх, мама, о-пть-тут ‘еть!
Но вот, никак не лягу.
Срываю меро-пряти-е!
И не сосу из фляги(!)
И не звоню приятелю.
Что ж за причина, граждане?!
Не может быть иной,
какой-то более важной,
единственной, одной!
А может. Bossa Nova!
Зовёт к себе, зовёт;
ласкает нежным словом.
Сирена. Точно. Вот.
На пряном португальском.
Пол-жизни за весну!
Открытые бюстгальтеры.
(Деталь). Но не ко сну.
На португальском говоре.
Есть слово «o cora;;o».
Без перевода понял я.
Что и оно кусается.
Под нежную мелодию.
Среди снегов и вьюги.
Так незаметно, вроде,
Но мётрвого разбудит.
Такой чувак был – Пушкин.
Он говорил, что знает.
Изрёк он, музыки послушав:
«Одной любви музы’ка уступает!»
Так вот. Короче. Bossa Nova.
Я ссылку скину, кому интересно.
И может. “О cora;;o“ встрепенётся снова?
Быть может.
Когда всё уж станет пресным.