…я сегодня опять словно в треснувшем зеркале вижу
что случилось однажды в растерзанном памятью сне –
как на звонницу лезу, взбираясь всё выше и выше
по раскрошенной, цвета запёкшейся крови стене.
Бестолковая жизнь до пропитых печёнок обрыдла.
Дожидаться устав трижды мимо прошедшую Смерть,
я задумал тогда к ней в объятия с «часиков» прыгнуть,
веря – крайний прыжок обязательно будет наверх.
Вниз чуть больше полсотни глазами пронизанных метров –
это хватит едва, чтобы выкрикнуть трижды: «пятьсот…»
и почуять на скулах сведённых пощёчину ветра.
Дальше – целая Вечность до времени дёрнуть кольцо.
Ворковала о судьбах Земли голубиная стая…
Я застыл возле края,
и вдруг услыхал с высоты:
«Что ж ты медлишь, старик? Нам сержантов как раз не хватает –
молодых очень много, хоть призваны раньше, чем ты.
На земле мы теперь – лишь колонны имён на граните
да прогнившие цинки под тенью угасшей звезды,
ну а здесь, в Синеве, каждый воин ушедший – Хранитель.
И как прежде, от войн пополняются наши ряды,
оттого много тех, кто пожить не успел в мире взрослом,
весь их опыт – Чечня, Карабах, Приднестровье, Афган…
Потому в жизни «мирной» приходим порой слишком поздно,
чтоб спасти от беды иль собой заслонить от врага.
Мы немало сумели,
но многое всё же не вышло:
не успели на «Курск», на «Распадскую», в Туношну, в Керчь,
не успели детишек спасти от огня в «Зимней вишне»,
не смогли отогнать над Синаем летящую смерть…
И тебе тот удел – быть Хранителем жизней и судеб,
и во веки веков стать однажды в ответе за них.
Коль придёшь ты сейчас, нам полегче, наверное, будет.
Только, знаешь… Тебя мы обязаны то́же хранить!»
Беспощадной взрывною волной ошарашила тишь та,
что возникла в ушах обожженных, когда он умолк,
и под куполом крыльев ко мне устремился братишка –
не сего́дня на службу чтоб я поступил в этот Полк.
«Жить устал? – крикнул он, – надоело?!
Ищи и обрящешь смысл предельно простой у тобою недо́житых лет:
помнишь, девочку вытащил ты из квартиры горящей?
как тушили вы с братом охваченный пламенем лес?
а ежа, что однажды весною отбил у подонков,
этот крохотный шарик – как образ огромной Земли?
Ты по совести делал, что мы не успели по долгу,
ну, а мы в это время кого-то другого спасли…
А стихи о войне?
Те, кто здесь, их уже не напишет,
ты писал – и напишешь ещё! – эти строки за них,
чтобы помнили люди до срока ушедших братишек –
нас ведь тоже, ты знаешь, Сержант, кто-то должен хранить…»
Я спустился обратно.
Для тех, кто войною помечен, равносильны приказу ушедших солдат голоса.
Буду жить! Чтобы здесь
им работы случалось поменьше,
и Хранителем памяти стать тех, кто там, в Небесах.
Октябрь-декабрь 2018г
"Часы́","Ча́сики» -- так мы называли помещение под куполом колокольни, где когда-то располагались часы.
Фото из архива автора.