По рассказу В. Шукшина – «Волки».
Первая часть.
К Ивану Дегтярёву утром,
В воскресный день явился тесть.
Наум Кречетов. Мужик хитрый,
И обаятельный. Не стар.
Не любил Иван того тестя,
Наум, жалеючи там дочь,
Терпел Ивана. Приходилось.
Войдя, заговорил Наум:
«Спишь? Эх… Ванечка, эдак можно,
Царство небесное проспать!»
«А я туда не собираюсь» -
Иван Дегтярёв пробурчал.
«Давай ко, съездим за дровами,
У бригадира выпросил,
Я две подводы. Да не просто,
То, не за «здорово живёшь».
Иван полежал чуть, подумал,
И одеваться всё же стал.
А заодно разговорился,
Про молодёжь сказ начал свой:
«Почему в город те уходят?
Там отработал – и, гуляй.
Отдохнуть дают человеку,
А здесь, как проклятый всегда.
Ни днём, ни ночью. В воскресенье,
И то отдохнуть не дают.
«Что же без дров сидеть прикажешь!» -
Нюра - жена, вмешалась тут.
«Ему ж коня даже достали,
А он тут недовольный!» - тесть.
«Я слышал в городе, ведь тоже,
Работать надо» - в тон, Иван:
Я бы работать ушёл в город,
Водопровод бы там тянул…
Там поработал, и свободен,
Пожалуйста, вам - отдыхай!»
«Завтракать будешь?» - тут спросила,
Жена Ивана. «Не хочу».
«С похмелья?» - тут же с интересом,
Полюбопытствовал Наум.
«Так точно, ваше благородье!
Ну, что? Поехали?» - и встал,
Иван. День солнечный и ясный,
Снег ослепительно блестел.
Тихо в лесу. Покой нездешний.
А ехать надо далеко.
Вёрст - двадцать. Ближе запрещалось,
Рубить дрова. Тронулись в путь.
Наум - впереди. Возмущался:
«Чёрт – те чего. Из леса, в лес,
Ехать нужно впредь за дровами…»
Иван в санях чуть - чуть дремал.
Выехав на просеку, далее,
Спустились в логовину те.
Оттуда въедут почти в гору,
Там на горе стеной встал лес.
Почти поднялись уже в гору,
И тут увидели они,
Недалеко там от дороги:
Пять штук волков. Стоят и ждут.
Остановив коня, тесть начал,
Негромко материться тут:
«Твою в душонку, ма - ать… - напевно:
Сизые голубочки. Ждут!»
А конь Ивана был трусливым,
И молодым. Попятился.
Оглоблю заступил. Иван же,
Вожжами начал дёргать тут.
Чтоб развернуть коня быстрее,
А тот храпел, ногами бил…
Оглоблину перешагнуть не может,
А волки ж двинулись с горы.
Наум же, развернувшись, крикнул:
«Ну, что, ты?» А Иван уже,
С саней выскочив, начинает,
В оглобли вталкивать коня.
Упал в сани. Конь развернулся,
И с места сразу же взял в мах…
Наум подальше уж отъехал:
«Грабю –ут!» - заполошно орал.
А волки серыми комками,
Податливо неслись с горы,
Наперерез уже подводам.
«Грабю – ут!» - всё орал Наум.
«Что он с ума, видно, там спятил? -
Невольно думал тут Иван –
Кто кого грабит?». Испугался,
Он тоже. Только странно, как.
Тут был и страх, и любопытство.
И даже смех над тестем брал.
Прошло, однако, любопытство,
И не было смешно уже.
Волки уж вышли на дорогу,
В метрах ста позади саней.
Цепочкой вытянувшись, стали,
Уж быстро сани нагонять.
Иван крепко в сани вцепился,
И в страхе на волков глядя,
Крупный, грудастый – бежал первым,
С палёной мордой волк тот был.
Его, метров 15 – 20,
От саней отделяло уж.
Иван несходством поразился,
Волка с овчаркой уже тут.
Раньше волков близко не видел,
Считал, вроде овчарок, тех.
Только крупнее. Теперь понял:
Волк – это, волк. Опасный зверь.
Самую лютую собаку,
В последний миг может ещё,
Остановить что – то. Страх, ласка,
Иль окрик человека, вдруг.
А этого, с палёной мордой,
Могла остановить лишь смерть.
Он не рычал. Не пугал даже.
Он жертву догонял свою.
И взгляд глаз тут круглых – жёлтых,
Был прям и прост. Несущий смерть.
Иван оглядел быстро сани,
Ничего нету. Ни прутка.
Оба топора, там у тестя.
А у него лишь сена клок.
Да бич в руке. «Грабю –ут!» - несся там,
Наума крик. В страхе – Иван.
Страх настоящий. У Ивана,
Передний волк, видно, вожак.
Стал сани обходить он сбоку.
К коню примериваясь там.
Он от коня был уж в двух метрах,
Иван привстал с саней, держась,
Левой рукой уже за сани,
А вожака огрел бичом.
Не ждал того, лязгнув зубами,
Отпрыгнул в сторону вожак.
Сбился с маха… А уже сзади,
Другие налетели тут.
Вся стая с хода тут крутнулась,
Вокруг вожака. Тот присел,
На лапы задние, ударив,
Клыками одного, других…
И вырвавшись - вперёд, он, снова,
Легко сани опять догнал.
Иван лишь ожидал момента,
Хотел вожака вновь достать.
Но, тот обходил сани дальше,
Ещё же волк, с другой стороны.
Сморщился Иван, стиснув зубы:
«Конец. Смерть» - пронеслось в мозгу.
Часть вторая.
Глянул вперёд, крикнув протяжно:
«Сто – ой! Отец! Дай топор…»
Наум нахлёстывал уж лошадь,
Но, оглянулся всё же он.
Видит – обходят волки зятя,
Но, быстро отвернулся ж он.
«Придержи малость! Отец! - Иван тестю:
Топор дай! Отобьёмся мы!»
«Грабю - ут!» - впереди разносилось,
«Придержи, отобьёмся мы! -
Иван кричал уже надрывно -
Придержи малость… Гад, такой!»
«Кидай им чего ни - будь!» - крикнул,
Наум Ивану. Волк уже,
С лошадью там уж поравнялся,
Момента ждал, прыгнуть на ту.
Волки, бежавшие там сзади,
Совсем близко были уже,
Чуть - чуть задержка, и те прыгнут,
С ходу влетят в сани. И всё…
Иван кинул им клочок сена,
Волки же – ноль внимания.
«Отец, сука, придержи малость,
Топор скинь! Отобьёмся мы…»
И Наум всё же обернулся:
«Ванька! Гляди – кинул топор!»
«Ты придержи!» - крикнул всё громче,
Иван. «Гляди, кидаю…» - тесть.
И на обочину дороги,
Наум бросает тот топор.
Иван примерился… И прыгнул,
Там из саней, схватив топор.
Прыгая, отпугнул трёх задних,
Волков. Те отскочили там.
Осадив бег, намереваясь,
Броситься на Ивана уж.
Но в это самое мгновенье,
Вожак, почувствовав уже,
Под собой твёрдый наст дороги,
Прыгнул с разбега на коня.
Шарахнулась в сторону лошадь,
В сугроб… А сани тут,
Перевернулись, а оглобли,
Хомут свернули у коня.
И захлестнул коню, тот, горло,
Конь захрипел. Забился тут,
В оглоблях. Волк там настигавший,
С боку. Прыгнул вмиг под коня.
Ударом же когтистой лапы.
Распустил брюхо вдоль коня.
И три оставшихся там волка,
Бросились тоже к жертве той.
Все пять волков через мгновенье,
Рвали мясо с живой ещё ж,
Дрыгавшей лошади. По снегу,
Клубки сизо – красных кишок.
Те на снегу ещё ж дымились,
Урчали волки, и вожак,
Дважды там прямо уже бросит,
На человека, жёлтый взгляд.
Случилось всё так очень быстро,
Смахивало скорей на сон.
Иван с топором стоял рядом,
Растерянно глядя на всё.
Вожак ещё разок там глянул,
И торжествующий тот взгляд,
Наглый. Тут обозлил Ивана,
Он заорал, подняв топор.
Что было силы, Иван крикнул,
И кинулся уж на волков.
Они нехотя отбежали,
Чуть – чуть. Остановившись там.
Рты, окровавленными были,
Облизывали языком.
Старательно делали это,
И увлечённо даже там.
Казалось, что волкам тут этим,
Человек с этим топором,
Нимало их, не занимает,
Только вожак нагло смотрел.
Иван обругал страшным матом,
Какой он только в жизни знал,
И топором Иван взмахнувши,
На вожака прямо шагнул.
Вожак не сдвинулся же с места,
Иван остановился ж там.
«Ваша взяла - сказал он - жрите,
Сволочи!» И пошёл домой.
А на коня, что растерзали,
Старался не смотреть уже.
Правда, не выдержал, и глянул,
Сердце от жалости зашлось.
И злость великая тут вышла,
Уже на тестя своего.
И по дороге, скорым шагом,
Иван к деревне поспешил.
« Ну, погоди, ты, змей ползучий!
Ведь, мы отбились бы, и конь,
Был бы целым. Шкура!» - так думал,
Иван досадуя в сердцах.
Наум же ждал за поворотом,
Увидевши Ивана, он,
Обрадовался искренне всё ж,
«Живой? Слава же господи тебе!»
На совести всё ж у Наума,
Было же неспокойно там.
«Живой!»- откликнулся на это,
Иван – А ты, тоже живой?»
Наум же в голосе Ивана,
Недоброе почуял уж,
Шагнул ближе к своим, он, саням,
На всякий случай уже тут.
«Ну, что они там?» – Наум спросит,
«Поклон тебе передают,
Шкура!» - Иван прикрикнул,
«Чего ты лаешься?» - тут тесть.
«Я тебя бить буду – тут скажет,
Иван – не лаяться с тобой!»
К саням Наума он подходит,
А тот лошадь стегнул свою.
«Стой! - Иван крикнул, побежавши,
За санями – стой, паразит!»
А тесть нахлёстывал всё лошадь,
«Стой, тебе говорят!» - Иван.
Тут началась другая гонка:
Человек, человека гнал.
«Эй, заполошный! – Наум крикнул:
Чего ты взъелся – то? Зачем?
С ума, что ли спятил? А я то,
Причём здесь? – закричал Наум.
«Что, ни причём? Мы бы отбились.
А ты предал меня!» - Иван.
«Да, как отбились бы, там? Что ты!»
«Предал змей! Проучу тебя!
Не уйдёшь от меня, паршивец,
Остановись лучше!» - Иван:
«Одного отметелю, будет,
Не так позорно для тебя.
А то, отлуплю уж при людях
Расскажу всё. Остановись!»
«Сейчас, остановился!» - крикнул –
Держи карман шире!» - Наум.
Хлестнув коня: «Оглаед чёртов!
Откуда взялся ты на нас?»
«Послушай доброго совета,
Остановись!» – Иван. Начав,
Тут выдыхаться: «Тебе ж лучше,
Побью. Никому не скажу!»
Третья часть.
«Тебя дьявола, в родню взяли,
Голого. Ты же на меня,
С топором. Стыд есть, или нету?» -
Уже Наум с саней кричал.
«Вот, отметелю, потом будем,
Про стыд там говорить уже.
Остановись!» - Иван задохся.
И от саней уже отстал.
И наконец, попытку бросил,
Уже те сани догонять.
Шагом пошёл. И напоследок,
Крикнул: « Найду! Не скроешься!».
И вот, дошёл он до деревни.
Дома не застал никого.
А на дверях замок висячий,
Он отомкнул и в дом вошёл.
И поискав в шкафу, он, что – то,
Нашёл, не допитой вчера,
Бутылку водки. В стакан налил,
Выпил. И к тестю он пошёл.
В ограде тестя уж стояла,
Выпряженная лошадь та.
«Дома!» - Иван подумал,
С удовлетворением тут.
Толкнулся в дверь, она ж открыта.
Он ждал, что будет заперто.
Иван в избу бодро проходит,
И увидал - что ждут его.
В избе сидели тесть с женою,
Ивана. И ещё ж сидел,
Милиционер. Улыбался.
«Ну, что, Иван! Давай, садись…».
«Та – ак… Сбегал уж!» - Иван, на тестя,
«Сбегал... Налить шары успел!»
«Малость принял для красноречья» -
Иван на табуретку сел.
«Ты чего это, Иван? - скажет,
Жена его - « С ума ль сошёл?
Ты, что?» - занялась уже Нюра.
Любимая дочь тестя там.
«Хотел папаню поучить немного,
Твоего!» - ей, Иван сказал -
Как надо быть всё ж человеком».
«Брось, ты, Иван!» - милиционер:
Ну, тут, несчастье же случилось,
Вы оба испугались там.
Кто ожидал, что так всё будет.
Стихия!» - обозначил он.
«Мы бы легко отбились! После,
Один остался с ними я!»
«Я ж тебе топор бросил! – тесть тут:
Ты попросил – я бросил тот.
Чего тебе от меня надо?
Что, требовалось там ещё?»
«Самую малость. Человеком,
Чтоб ты был! А не шкурой, там.
Учить тебя, всё равно буду…»
«Учитель, выискался тут!
Сопля… Гол пришёл к нам, как сокол!» -
Ожесточился тут Наум.
«Пришёл на всё готовенькое, он,
Ещё ж грозится тут к тому ж!
И ещё ж всем тут недовольный,
Водопроводов нет ему!»
«Не в этом дело, Наум» – вставил,
Милиционер. И спросил:
«Причём водопровод тут, этот?»
Наум же разошёлся тут:
«В деревне плохо! Город – лучше.
Чего ж припёрся ты сюда?
Сказывать своё недовольство,
Местный народ тут возбуждать!»
«От, сука!» - Иван изумился,
И встал. И милиционер:
«Бросьте вы! Пошли Иван…» – скажет.
Наум же выдал им вдогон:
«Таких, возбудителев - то, ты знаешь,
Куда девают…» – вслед кричал,
Наум. «Знаю! - Иван, на это:
В прорубь головой! Все дела».
И к тестю было он подходит,
А милиционер тут взял,
Ивана под руку. И вывел.
На улицу. Закурят там.
«Ну, не паразит ли – вновь скажет,
Иван - И на меня ж попёр!»
«Да брось ты его!» «Нет, я должен,
Всё ж отметелить!» – вновь, Иван.
«И заработаешь за это,
Из – за дерьма» – Ивану, тот.
«Куда ты меня?» - Иван спросит.
«Переночуешь там, у нас.
Остынешь. Сам себе же хуже,
Сделаешь, коль побьёшь его.
Не связывайся!» - он добавил.
«Нет, это ж… что за человек!»
«Нельзя Иван, ведь не докажешь,
Ты кулаками ничего».
Пошли они по направленью,
К сельской кутузке там уже.
«Там, что, не мог?» - Ивана спросит,
Вдруг, милиционер уже.
«Не догнал его! - тут, с досадой,
Иван ему – Не смог догнать».
«Ну, вот. Теперь всё. Теперь поздно.
Нельзя уже!». «Жалко коня…»
«Да». Они оба замолчали,
И тут Иван опять к нему:
«Слушай, отпусти меня!» – просит,
Остановившись тут, Иван -
«А то, чего, там в воскресенье,
Буду. Не трону я его».
«Да, нет. Пойдём, пойдём – он,
А то потом не оберёшься… ты,
Тебя, жалеючи, прошу я.
Пойдём! Играешь в шахматы?»
Иван сплюнул. На снег окурок,
Полез в карман вновь за другой.
Там папироской. И ответил:
«Играю…». И вперёд пошёл.