Завяжите глаза мне атласной удавкой, покрепче, чтоб было не ясно - день, ночь,
И рот мне заткните намыленной тряпкой, чтоб ни один стон просочиться не смог,
И ноги прибейте к кресту, чтоб не смели бежать безустанно, не мешкая, прочь,
Лицо же умойте, поставьте под грязный, местами потрескавшийся водосток.
И бейте кнутами, ничуть не жалея, на коже на белой оставив лишь синь,
А есть через провод позвольте нечасто, в неделю по разу, в выходной день,
Молиться заставьте пред трапезой, полно, и пусть из-под тряпки польется «аминь»,
И сделайте так, чтоб от тела младого осталась одна безобразная тень.
Вот только на душу вам не покуситься, ее в кандалы заточить - не пустяк,
Пусть тело томится в излюбленной клетке, сознание вольно порхает над ней,
И пусть кислород заменил оксид серы, и вместо воды льется внутрь аммиак,
Блистает фантазия буйством гуаши, и множеством планов, и штормом идей.
И вот среди прутьев ржавеющей стали расцвел целый сад гиацинтов и роз,
Залитая кровью и грязью сорочка смогла обернуться жемчужной фатой,
Волнистые локоны быстро замяли следы неопрятных засаленных кос,
И тело безропотно воссоединилось с объятой красотами дивной мечтой.
Замок раскололся, скрипучую дверцу открыв, выпуская на волю цветы,
И цепи ослабли, позволив свободно их сбросить сквозь щели в тюремном полу,
Исчезли вдруг шрамы, и стража очнулась, из рук выпуская сырые кнуты,
И гладь изумрудная тотчас сокрыла сожженных в неволе густую золу.
Сделай мир тем, чем хотел его видеть, и мысли о грустном не допуская,
Ты сможешь назвать свою жизнь безупречной, ты сможешь назвать ее подлинным раем.