***
Она сплетала свою музыку из ветра
И переливчатого солнечного света,
Из тишины дрожаще-невесомой,
И пламени огромных маков сонных,
Из шелеста травы и листьев клейких...
Лесные жители внимали чарам флейты.
При звуках этой сладкой колыбельной
В бутонах полевых заснули эльфы,
Тролльчата дружно зазевали, засопели
И покатились под разлапистые ели.
Не разберёшь - то ли лохматые комочки,
То ли пригорки мшистые и кочки.
А лежебоки-тролли, с перепугу
Приставив сорванные головы друг другу,
Вдруг охладели к прихотям фортуны
И беззастенчиво cвалились под трибуны.
- Верни башку! Ты перепутал, Рыхлый...
А, ладно, после разберём... Давайте дрыхнуть...
Остановился поединок. Присмирели
Виверны доблестные, гивры, птицы, звери...
Словно осколки угасающей агонии,
Уголья сыпались из жарких уст драконьих.
И даже царь, поддавшись музыке прелестной,
Чуть было вновь не задремал в дубовом кресле.
А верховой дракон инфанты как-то робко
Зевнул во всю длину зубастой глотки,
С улыбкой голову двурогую на лапы
Сложил и разразился мирным храпом.
Из двух ноздрей его - игривы и легки -
Летели в небо голубые пузырьки...
Когда чудовище затихло, Эргефорбер
Спустился вниз и прикоснулся к спящей морде
Тернистым жезлом - в сей же час зазеленело,
Покрылось мхом рокочущее тело...
Драконий холм на месте том стоит отныне,
Как символ в прах поверженной гордыни.
Здесь буйным цветом расцветают акониты,
Что красотою лютой знамениты,
И эльфы водят хоровод в апреле,
На дудочках играя и свирелях.
А иногда - под звуки нежных терций
В земле стучится огненное сердце...
...
Тем временем бедняжка Эйфорина
В изодранной и грязной пелерине
Лежала без сознания на поляне.
Четыре пары рук её подняли
И унесли в шатры. "Да ты поглянь-ка!" -
Заголосили тётушки и няньки.
"Инфантушка, на что же ты похожа?
Скорей, клади голубушку на ложе!
Воды неси! Целебного отвара!
Того ещё, что делал лекарь старый.
Да разве можно птенчику такому
До помрачения носиться на драконах?
Скорей - клади на голову кристаллы!
Ведь говорили же - девице не пристало
Досуг свой проводить в утехах ратных.
От них злосчастий наживёшь десятикратных..."
Старухи-знахарки и тётушки-сиделки
Вокруг инфанты суетились, словно белки.
Но не о том страдала Эйфорина,
Метаясь, словно львица, на перинах.
Пока её поили крепким зельем -
Снаружи праздник продолжался и веселье.
Она с тревогой слушала герольдов,
Что громко славили какого-то героя...
"Неужто грозного дракона одолеть ты
Сумела с помощью своей игрушки-флейты?
О, дева Тинга-Линг, драконоборец!
Ты - мудрый воин и достойный царедворец!"
Так ликовал народ, от мала до велика...
Тогда же зависть чёрной повиликой
Вползла в израненное сердце Эйфорины,
И с той поры терзала непрерывно...