Он шёл так спешно, обгоняя дни,
Что жизнь ему отмерила судьбой,
Он ненавидел тех, кто лучше жил,
Кто был здоров, любим своей семьёй...
Грехов немало в жизни совершив,
Пришёл он к покаянию души,
Ему казалось то, что смерть близка...
Она же наблюдала издали...
Он мучился, прощения просил,
Кляня живых, и тех, кто похоронен,
Так, умирал своею волей,
Хотя по жизни ещё жил.
Вот утопая в алкоголе и сигаретной пелене,
К нему явился образ смерти,
Заговорили в тишине:
- Ну, что ты старая приперлась?
Уже пришёл и мой черёд?
- Нет, просто очень интересно,
Какой же это идиот меня все время зазывает,
Всем говорит, что я близка...
На близких же рукой ты машешь,
Живых тем самым хороня.
- А, и тебе не надоело,
Как всем, нотации читать!
Как это всё осточертело!
Иди ты к черту, твою мать!
- Я и пришла сейчас оттуда,
Хоронишь рано ты себя.
У близких попроси прощения,
Есть на земле ещё дела.
- Я сам решаю в этой жизни
Кого просить, кому прощать.
И точно мне не будет смерть,
Претензий этих предъявлять!
- Ты слишком горд, заносчив тоже,
Собрал все смертные грехи...
Жизнь удивительна, но все же,
Ко мне во тьму стремишься ты...
- Всё! Хватит этих разговоров,
Старуха дряхлая, уйди.
Занудства полны эти споры,
Меня к себе теперь не жди...
Смерть улыбнулась, вот так случай,
Он передумал умирать,
Жить оказалось даже лучше,
Чем правду выслушать опять.
Гордыня не даёт покоя
Его отравленной душе.
Завистлив, гневен, беспокоен,
Простил, но не простили те,
Кого за годы он обидел,
Чьи души уже принял Бог,
И даже смерть из-за гордыни,
Нормально выслушать не смог.