Ушли. Продёрнуты засовы.
В тенёте мухами запутались слова.
Прижатой счастьем нестареющей подковы
над косяком торчит пучками полова.
Ослепли, ставнями закрытые, окошки,
убогий лучик щедро жертвуя во тьму.
И с подоконника наглеющие кощки
помочь усердно лапкой силятся ему.
Отметил тополь золотом лавчонку,
задев ревниво золотистые шары,
где обнимали нежно робкую девчонку
до, не ко времени, предутренней поры.
Глядишь, дивясь – и вот уже багрянец
пути надёжные к зиме мостит.
И вспыхнет лета бывшего румянец
воспоминаньем её бархатных ланит.