Однажды скучающий художник решил и себя поразвлечь, и людей порадовать. Недолго думая, взял кисти-краски и нарисовал на стене старой бойлерной Остров посреди взволнованного Океана. С горами и джунглями, пляжами и водопадами. Так понравилась жителям двора эта картина, что стали они и своим знакомым предлагать на неё посмотреть.
Художник иногда сам заглядывал туда. И со стороны, с расстояния прожитых лет, пристально рассматривал своё творение в поисках мельчайших недочётов.
И вот однажды он увидел, что вместо разноцветной птичьей стайки, весело щебетавшей на искривлённой ветке авокадо, чья-то опытная рука нанесла чёрной краской слово "Х@Й".
Вздохнул художник, взял кисти-краски и восстановил птичий хор во всей его красе.
Но на следующее утро опять слово "Х@Й" закрыло своей чернотой птичье многоголосье, а слова "ВАМ ПО ВСЕЙ МОРДЕ" заменили собой два водопада и заросли юкки.
И снова художник принялся за работу.
Слова, исполненные чёрной краской, появлялись вновь и вновь. И каждый раз художник придавал своему творению первоначальный вид. Насколько это было возможно.
Но однажды он понял, что все усилия его тщетны, что чёрной краски в этом мире значительно больше, чем его разноцветных, а рук, способных этой чернотой покрыть весь Мир словно безлунной южной ночью, такое количество, что сама Ночь отступает пред их шевелящимся множеством.
Макнув малярный валик в ведро с чёрной краской, он одним движением сверху вниз широкой чёрной, всепоглощающей, полосой разделил Остров на две половины.
Рядом, справа, легла ещё одна полоса. И ещё, и ещё, и ещё...
Закончив с правой половиной, художник занялся левой.
"Мама, а зачем дядя закрасил Остров чёрной краской?" - спросила проходящая по дорожке маленькая девочка свою маму, которую держала за руку обеими своими ручками в красно-белых узорчатых варежках.
Свободной рукой стряхнув пепел с дымящейся сигареты, мама ответила коротко и ясно: "Маша, дядя - гад".