«In vino vepitas»
Я ехала в Степное по делам…
Был по–осеннему прозрачен воздух,
Не затихал в деревьях птичий гам,
И на полях не убран был подсолнух.
Когда машина въехала в село,
Собачья стая окружила злая,
Все норовили взять за колесо, (пытаясь укусить за колесо)
Умышленно в селенье не пуская!
Как серо здесь! Ни одного цветка,
Ни на окне, ни в старых палисадах,
Лишь запустенья гнусная рука,
Да безразличье пьяного уклада.
Толпу небритых вижу мужиков,
Какие страшные, больные лица,
Понятная картина всем без слов,
Они пришли к ларьку – опохмелиться.
И ни одного деревца в пейзаж,
Дома грустят облезлой штукатуркой…
И тошнота подкатывает аж,
Такая грязь и вонь из переулков…
И даже речка прямо под окном,
Течет гола – ни кустика, ни травки,
На берегу внушительным холмом
Вся атрибутика привычной свалки…
А рядом кружится 20-й век,
Листаются последние страницы,
И в смелости дерзаний Человек
В ракетах гордо к звёздам устремился.
Над миром властно музыка звучит,
Жизнь не проста, и спорить было бы грешно…
То – выборы, то – НЛО, то – СПИД…
А этим – всё давно не интересно.
Мирок у них – бутылка на троих,
Пьют горькую до чертиков, до жути,
И за душою пустота у них,
Они рабы или скоты – по сути,
Я не поверю, что они умны,
Что их судьба – определёна Богом…
Мой дед вернувшийся с войны
Полуслепым, полуживым, безногим.
Но не запил. Он выстоял! Он знал
Святую цену и любви, и жизни.
Свою семью из нищеты поднял
Без ругани, без слёз, без укоризны.
Был дом его и светел, и красив
Он топором играл, как на рояле…
А сад? А пчельник? Деда попросив,
Друзей душистым медом одаряли…
Вот это был мужик! Как горный кряж,
А сколько жило рядом пьяной швали…
И, поминая деда каждый раз,
Большой семьёй мы на ноги вставали…
И никогда не соглашусь сейчас,
С Его Высокой Колокольни глядя,
Что где-то есть – in vino vepitas?
Нет! Истина – в ином обряде.
Она – в любви. Она – в труде живёт,
Она – в пожатье дружеской ладони
Она – в стихах, которые несёт
Нам Красота!.. и Время, и Огонь их…