В «Национале» встретились они.
В банкетном зале это всё случилось.
Метались, словно пьяные, огни,
И публика в подпитии бесилась.
Поэт был моден, статен и высок.
Она была пленительна, как роза.
Она стихи читала на зубок,
А он стихи писал. Но жил на прозу.
Цыпленок был и нежен, и безус,
НЕ знал он жизни и не знал он женщин,
Не то, чтоб был он храбр, но и не трус,
К тому ж в не наших мыслях не замечен..
Он был один. Она была с поэтом
И с ней поэт в каком-то смысле был.
Он был под ТО, она пила под ЭТО.
Ну, а поэт? Поэт он просто пил.
И вот такому ж надобно случиться,
Когда поэту рифмы так и прут,
Пришлось ему «до ветру» отлучиться,
А третий тут, как говорится, тут.
Ну, а у девы импортные губы,
А зубки, словно сахарный песок.
Она взглянула: все вокруг так грубы,
А он, цыпленок, просто самый сок.
Она упала, позабыв поэта,
Забыв про всё: про ямб и про хорей,
Про киевские сочные котлеты,
Пытаясь насладиться им скорей.
И вот в то – это самое мгновенье,
Когда она сидела тет-а-тет,
Прервал её слепое наслажденье
Вернувшийся из «до ветру» поэт.
О! Был он зол на всё и вся на свете:
Цыпленок был уже без крыльев и без ног.
Ну а еще за то, что к слову.»ветер»
Никак он рифму подобрать не мог.
Поэт взглянул красноречивым взглядом,
Взглянул, как будто вдарил меж бровей:
Цыпленка он назвал паршивым гадом
И нецензурное шепнул он что-то ей.
Она вскочила, вспыхнув алым маком:
«Сеньор! Скорей подайте мне манто!
Хотела с Вами я, пардон, законным браком,
Но только вижу я, что Вы, пардон, не то!»
Она ушла в ночную темноту,
Изящных слов поэту не простила.
И понял он, что упустил мечту,
Ну, а она поэта упустила.
Кураж поэта чувство погубил,
Он для любви и дружбы очень вреден.
Он аппетит и прочее убил.
Цыпленок, блин, остался не доеден.
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Я рассказал историю вам эту,
И поучительна в ней каждая строка:
Не связывайтесь, девочки с поэтом,
Когда хотите скушать «ТАБАКА»!