Она говорит мне, - Детка, пора на выход!
В руке чуть сжимая пачку не крепких «Winston».
Она говорит мне, - Детка, не всякий смысл, тебе суждено постичь, лучше просто выпей.
Она открывает белое, суховато, чеканит свои цитаты, внушает правду.
Она говорит мне, - Веришь в другое завтра? А я опускаю глаза, будто виновата.
Она обожает фильмы с двойным сюжетом, из музыки что-то грустное, но со смыслом.
Она говорит мне, - Кто блять придумал это? Любить не взаимно, в этом какой-то смысл?
Она опускает руки на мои плечи, смешались в ней запах амбры, табак и ладан.
Она говорит мне, - Детка, ну хватит плакать и крепко сжимает руки, почти объятья.
Она исчезает так же, как появилась, она не звонит годами, не пишет писем.
Она не умеет скучать, ей чужда обитель, она просто знает, кто от кого зависим.
Она говорит мне, - Детка, давай слабее, позволь себе слишком много, отбросив маски.
Она заставляет меня почему-то верить, что есть в нашей жизни миг, до волшебной сказки.
Она улетает утром в пустынный город, оставив мне стопку мыслей и пачку грусти.
Она улыбается, тянет меня за ворот, смеется в мое плечо, мы с ней, как безумцы.
Она говорит мне, - Детка, такая правда, позволь поболеть под рёбрами, вот увидишь, сначала ты рьяно любишь и хочешь правды, потом ты себе солжешь и возненавидишь!
За окнами пьяный дождь запевает песни, часы ускоряют бег, мне опять не спится.
В руках истлевает пятая сигарета, а мне до сих пор интересно, что ей там снится?