За бред посул, за горе, моя женщина,
люби и мучай - ко всему готов.
Восславлю всё, что в жизни перемешано,
до холодов, любовь, до холодов.
До тех, что зим российских нескончаемей,
до тех, что молчаливей тишины...
А было время, грело и отчаянье,
несчастье пело. Мы довершены.
За белый свет иль не сполна заплачено,
что он не топлен? В доме пар со рта.
Зажмурься крепче и свернись калачиком -
так дни пройдут, а, может быть, года.
Как выйдет... И уже не надо торга
за время - хоть совсем его лишись.
Ведь что смогла, ты из меня исторгла,
глаза мне ослепляющая жизнь.
* * *
Когда обложит время тяжкой данью
отмеренный для жизни каждый миг,
тот, кто увидел смысл в земном страданье,
тот и в своей безвестности велик.
Здесь не игра в трагедии на сцене.
И боль правдивую не ждёт успех...
Лишь ярмарке тщеславья нужен ценник.
Душа вне торга со стремленьем вверх.
Никто не знает, что на ней повисло
терпенье, становясь всё тяжелей.
Она ж, крепчая, пропиталась высью
приниженности жизненной своей.