Мне нужен бифштекс с кровью, а не километры рифмованного вздора, – жестоко пошутил когда-то Евгений Винокуров. Что ж, в каждой шутке есть доля шутки. Наверно правда, все мы, читатели стихов, немножечко вампиры, все любим вкус чужой крови и все немножко негодяи, старающиеся избежать собственной боли, даже когда боль эта даруется небесами.
А боль не считается с нами, боль пронзает внезапно, как пронзает слух вырастающий из тишины жуткий вопль городской сирены. Сирены скорой помощи. Сирены-чужбины.
...Есть ли на земле что-то ужаснее?
"Ах, как сирены воют обреченно..."
...Мне иногда кажется, что ни одна в жизни строчка так точно не соответствовала моему собственному впечатлению, как эта. Это моя кровь – ничья другая. Но нет, не моя – это слова Александра Межирова.
Но я хочу сказать пару слов не о нем, а о стихах его дочери, Зои Межировой
Она не повторяет отца, у нее свой почерк, свое видение мира, она не замахивается на большие темы (ну, это я, конечно, свое впечатление передаю, может, я не всё знаю), она, может быть, не так любуется звуками, но что-то фамильное, межировское, в ее стихах безусловно присутствует.
И присутствует в них вкус крови, который любил в свое время смаковать Евгений Винокуров, а теперь любим мы, вечноголодные потомки упитанных старинных вампиров. Тихие и смирные потомки когда-то гордых вампиров не по материнской или отцовской, а, если можно так выразиться, по какой-то побочной абстрактно-поэтической линии.
...Вкус крови как вкус меда: ему полагается быть чистым...
Какая-то старинная культура речи почти наследственная (а может и правда наследственная) ведет ее, подсказывает образы, не дает сбиться. Точный слух, различающий между другими голосами "голос музы еле слышный", волнующие напевы жизни. Неброские, сдержанные, остающаяся в душе стихи. Стихи, которым чужд фальшивый блеск грандиозных обобщений.
Признаюсь, мне, как читателю, не всегда близки великие темы и столь же великие умозаключения, которые, по-моему, довольно часто бывают и неточны, и сомнительны даже у прекрасных поэтов. (Да и не только у поэтов, кстати). Я иногда думаю: может, и лучше, что у Зои Межировой их нет. Не обо всём дано судить человеку, надо что-то оставить и небесам. Камерная в хорошем, бунинском смысле, поэзия мне как-то всё более по душе с годами становится.
Ну вот это хотя бы стихотворение – как оно замечательно:
* * *
Окрик и свист... И мгновенно в сыреющем мраке
Шелест по листьям откуда-то мчащей собаки.
Дальний фонарь. И теней мутноватый клубок.
В час этой мертвой, пустынной, безлюдной прогулки
Снова промчалась в осенней ночи переулка,
Вихрем свободы и верности встала у ног.
Сад опустел. И костры по дворам отгорели.
Странные теплые перед зимою недели.
Окна желтеют, и голые сучья черны.
Отсветы стылой воды на дороге у края.
Что-то не ладится. Дней этих не понимаю.
Впрочем, не вижу ничьей тут особой вины.
Дальше идем и по влажному долгому следу
Тянем опять молчаливую нашу беседу
Темной прогулки сквозь дождь, моросящий тайком.
Произносить все слова ни к чему и напрасно.
Знаешь, наверное, всё. Оттого и безгласна.
Сад. Переулок. И тающий призрачно дом.
Снова свищу. Подбегает. Ошейник на шею
Вновь надеваю, того и сказать не умея,
Что этот мудрый и пристальный взгляд говорит.
Тянет на мокрую землю, где запахи млеют.
(Как эта ночь по глубоким дворам цепенеет...)
Лижет холодную руку, зачем-то жалеет.
И по асфальту к подъезду легко семенит.
("Хорошо бы собаку купить", – мечтал когда-то Бунин, сидя у своего камина. Не такая ли преданность и дружба пригрезилась ему тогда?)
Помните, Окуджава сказал:
Это пестрое, шумное, страстное нужно с рассвета и затемно
собирать, и копить, и ценить, и хранить обязательно,
чтобы к ранам (вот именно) к свежим (естественно) их приложить...
если свежие раны, конечно, вы успели уже заслужить.
Да, всё так. И вот эта простая вроде бы прогулка с послушной собакой, вдруг так чудесно зазвучавшая в стихотворных строчках – она... ведь это загадка. Никто ведь не знает, к каким ранам это было приложено, какая боль их музыкой исцелилась. Были же не только межировские сирены, был и этот парк юрского периода, было трудно, почти невозможно дышать:
И воздух встал, ощерясь, на дыбы,
И тяжко неуклюже повернулся,
Как динозавр, уродливо ленив,
Бесшумно преградив собой дорогу.
И стало совершенно непригодным
Для жизни после этого пространство.
Сместилось что-¬то в нем, и вот ни шага
Уже не сделать и не продохнуть.
Чужбина. Это медленное слово,
Как серых неотесанных камней
Завалы от недавней катастрофы.
Зоя Межирова
И всё-таки парк этот уже пройден, теперь он позади, так мне со стороны представляется. Теперь полегче, и само пространство стало добрее. И хотя "Любовь Камен с враждой Фортуны – одно", – как считал Баратынский, богини пенья – Камены к Зое Межировой остались благосклонны. Это видно по ее стихам. Хочется пожелать ей новых, таких же прекрасных.
С днем рождения, Зоя!
Примечание: Заметка эта в сильно сокращенном виде и с другим заголовком была опубликована в "Независимой газете", в приложении "НГ-EXLIBRIS". Предыдущая редакция этой заметки вот здесь:
http://www.stihi.ru/2016/04/14/6714