Две кудрявые березки
У реки, на перелеске,
С ветром весело играя,
На лужайке, подрастали.
Молоды, забот не знали,
Смех зеленый рассыпали.
Перед утренней зарей
С веток брызгали росой.
Ночью лунной звезд миганье
Тайна, жгучим ожиданьем,
Доброй, ласковой рукой
Охраняла их покой.
А когда над лесом спящим,
Солнца луч сверкнет блестящий,
Птичьей трелью наполнялась,
Потянувшись, улыбалась,
Вся лесная сторона,
Пробудившаяся от сна.
Но березок этих с детства
Не влечет лес по соседству.
Елки ранят больно листья,
Белый свет к ним не стремится.
Им по нраву чистый луг,
Ветер буйный – давний друг,
И тропинка, и река,
И крутые берега…
Лучей солнечных объятья
И туманов белых платья.
Люди, что проходят тут,
У берез найдут приют.
В самый знойный летний день
Здесь всегда прохлада, тень.
Ловят в солнечных добринках,
Лучезарных паутинках
Глаз прозрачных синеву
Ласку, нежность, красоту.
А в лесу под вечерок
О березах шел слушок,
Что, мол, ветрены девицы,
Легкомысленны как птицы.
И серьезность отношений
Лишь добавит вам сомнений.
Но березам бредни леса
Не внушают интереса.
Рядом с ними на пригорке,
Чуть левее и в сторонке,
На краю лесных границ,
Поднимался ясень ввысь.
Окружен толпою сосен,
Прожил он немного весен,
Но среди лесного братства
Преисполненный лукавства.
Он красавцем слыл давно,
Но, по сути, был… бревно.
Остролистием блистая
Песни сладко напевая,
Ловит розовый рассвет,
Покоряя собой всех.
Жил герой самовлюбленный,
Как нарциссом опоенный,
Все дозволено ему.
И задумал он однажды,
Тихим шелестом соблазна,
Покорить одну сестру.
Самолюбию-то лестно
И еще, признаться честно,
Лес хотелось удивить,
Гордость девицы сломив.
Так он думал…. И старался,
И обдумать все пытался,
Как кудрявую привлечь,
Страсть в ее душе разжечь.
И тогда подругам юным
Двум сестренкам неразумным
Начал петь: что одинокий,
Он стоит. И шрам глубокий
От несбывшейся мечты
По коре прошел. Увы!
Грусть гуляет по листве,
А любовь в его душе
Сушит корни, сушит ветки,
Встречи с милой очень редки.
Так бывает в жизни каждой,
Надо сделать шаг отважный.
Ослепительная вспышка,
Ураган и передышка.
Снова молнии блистают,
В бурю сердце зазывают.
Все кругом переиначат,
Одурманят, озадачат.
В бездну бешено летят,
Тут ошибок не простят.
Душу болью полоснет –
Это первая любовь.
Так случилось в этой сказке,
И скажу вам без огласки,
Что одна из двух сестриц
Полюбила без границ.
Так слова его дурманят,
Опьяняют, опьяняют…
Как боялась, вдруг проснется,
Песня в шутку обернется.
С домом хочется расстаться
И к стволу его прижаться,
Лишь обнять его ветвями
И почувствовать корнями,
Что навеки вместе с ним
С милым ясенем моим.
А сестра стояла рядом,
Ясеня надменным взглядом
Одарила, как отшила.
И с презреньем процедила:
«От твоих притворных слов
Прошибает нас озноб.
Так что ты не торопись,
К своим елям обернись,
Пусть они тебя ласкают
И слезинки утирают».
А влюбленная березка?
Тает словно капля воска.
Верит – верен ей одной
Этот ясень молодой.
Убежала бы из дома,
В сердце сладкая истома…
Да беда, корней сплетенье,
Вот такое невезенье…
Разделяла их лужайка
И цветов веселых, стайка.
Хоть невелики пути,
А попробуй-ка, пройди.
Но преграда не смущала,
Лишь сильней желанье стало
В руки милого попасть,
С ним листвой переплетясь.
И когда, забыв все страхи,
Голову, склонив на плаху,
Искривив изящный стан,
Болью незаживших ран,
Она радостно вздохнула,
И к корням его прильнула.
Своего герой добился…
И с березкою простился.
Мол, забудь меня краса,
Мы расстались навсегда.
Горек сок березы стал,
Не исправишь гордый стан.
Хоть сестрица и старалась,
И поднять ее пыталась.
Так склонившись, замерли
Две сестры и две судьбы.
Лет прошло с тех пор немало,
Юность ясеня пропала,
И стоит он, одинок,
Стал трухлявым его бок,
Гниль проела ствол красавца,
Нескем даже пообщаться.
Лист чернеет с каждым днем,
Солнце видится с трудом
Жизнь прошла, он это знает.
Лес уже не замечает
Фаворита своего –
Настоящее бревно.
И березы стали старше.
Жизнь идет, не зная фальши.
Кто устал вперед идти,
Отдохнут в густой тени.
Ведь березовый шатер
Знает каждый с этих пор.
Посидят. Спасибо скажут.
Уважение окажут.
Ценят путники приют,
Где их любят и где ждут.
апрель 1973