Опять мороз трескучий. Зимой темнеет рано.
Продрогшая лошадка промокла и устала.
Подпругами растёрта, не кормлена с утра,
А путь ещё неблизкий до дальнего села.
В тулупе обветшалом уснул старик-возница,
Ему под скрип полозьев шальная юность снится:
Покос на зорьке ранней, весенние капели,
Красавица Дуняша, что ждёт в кустах сирени.
Потом войны дороги, друзей холмы-могилы,
На братьев похоронки, отец, что в топке сгинул.
И павшая на пашне кобылка их гнедая,
Голодные сестрички, и мать, как лунь, седая.
Замёрзшие в сарае бабуля и дедуля,
И умершая в муках поруганная Дуня.
И труд послевоенный - лопата, грабли, вилы,
Налоги, что на плечи крестьян страна взвалила.
И снова… Дай, Бог, силы - ни света и ни газа,
И по-старинке печку топить на день два раза.
А пенсия такая… Как-будто тунеядцу.
Над стариками нынче свои уже глумятся.
Торопится лошадка, сном чутким спит возница,
История России под скрип полозьев снится.
На фото картина автора. Она стала обложкой сборника "Моей России тишина".