Во взрослой похоти крепясь,
Мечтой невнятной изнывая,
Сомненьем сущим оборясь,
Иного виденья не зная,
Судьбой играя как перстом,
Бесчувственно и тут же яро,
И понимая все кругом
Как ветхая годами шмара...
Заботливо отыщешь длань
Свою, кладя в затылок, чуя ухо.
По волосам — души чулан.
Экстазом в сердце оплеуха, —
Не узнаешь себя в момент,
Играешь зовом духов сонных.
И веры сочный горизонт.
И смесь печалей аж любовных.
Глубокий самости этюд.
Велик безгласный час прозренья.
Но в тех мгновеньях страсти труд.
И в них же соль всего терпенья.
***
На подкожной зыбучести нервов
Трепетом нежных прикосновений
Есть оскал и присутствие стервы:
Пучит очи для сущих прозрений.
Все узнала, дошла до предела
Всяких сердечных томлений любовных.
И теперь вот предчувствием спела.
Языком да по телу в движеньях не скромных.
Ищет пульс, и дыханием жарит.
Зубы цепко стерегут стоны.
Вновь язык, и под кожей магнит:
Все касания эти любовны.
Но очами проколет насквозь,
Исподлобья смотря снизу к верху.
И почуешь ее точно вскользь.
Да упрет в недра чреслые руку.
Ток глубинный, причинные корчи.
Замечай сам себя: еще можно.
Свет любви саму благость источит.
Проникая до сердца подкожно.
Скарабей все пути свои знает.
И толкает вперед ношу прыти.
Человек чувство сути алкает.
Если только не праздное сытит.