А.В.(Г.)
Навылет прошла. Низко свистнув, впилась с дребезгом в угол стола.
Амур с места преступленья скрылся; осталась стрела.
Кровью из сердца напившись, корни пустила. Вышел цветок:
Знакомый всем, всем ветрам покорный, синий – опять василек.
Качнул головкой, взорвался сотней немыслимо синих брызг.
Продрался корнем сквозь стены дома, сквозь камни и трупы крыс.
Ворвался в мир, королем обочин раскрасил его в небеса.
Зачем его полюбила очень и не могу перестать…
И день ото дня я все чахну и чахну, кляну Амура в чем свет.
Тебя нет нигде в этом мире, зато есть этот пронзительно-синий цвет.
Он сотнею сорной травы распрекрасной, отравой прополз везде –
И захватил весь мой город подобно огромной синей звезде.
Когтями своими изодрана; кровь безвольно стекает с руки –
Помешанной душной истомой избита, мне грезятся васильки.
Я плачу-пою, заплетая в венок родную паршивую дрянь –
Твоя синева, будто магией полная, лечит сердце от ран.
Мне эти цветы всех родней в этом мире, и дьяволом душу мне жрут.
Своим отражением неба и глаз твоих прочат покой и уют.
Бессовестно дразнят, в клочки разрывая мою вековую любовь.
Они – все что есть, все, что долго так знаю я в мире, что брошен тобой.
Один василек вместо фото на память, другой – вместо наших детей.
Лишь взгляд на цветок в мне рождает желание с крыши вниз полететь.
Бездумно смотрю в беспросветные дали, дороги ловлю в пальцы нить.
Сорвать василек. Смять бессильно руками. Взять в рот. Разжевать. Проглотить.
Жаль, что ты не ядовитый.
13.07.15