Потомки Чингисхана - потерянные годы
Все кто с князем был на Калке
Не могли в глаза смотреть.
Понимая, в этой свалке,
Так татар не одолеть.
Ратибор темнее тучи:
- «Что мне дома рассказать?
Я считал, что мы могучи,
А на деле, … созерцать?»
Где-то около Рязани
Шёл подобный разговор.
Лето. Вышли с глухомани,
Вот и начался вдруг спор.
Фока в пику Ратибору:
- «Ты б хотел всех положить?
Скажешь, Молоху в угоду?
Жизнью надо дорожить.
Ты считаешь, мы виновны?»
Ратибор: «С чего ты взял?
Все поступки безусловны …
Червячок в душе, как встрял.
Там же люди погибали
И нельзя было помочь?»
- «Если б влезли, то едва ли
Ты б увидел свою дочь
Героизм, негде убойно,
Где всё делают с умом.
Поступили мы достойно,
От дружины не тайком».
Заходить в Рязань не стали,
Князь Владимирский их ждал.
Юрий знал, как все устали,
Отдохнуть возможность дал.
В эти дни вся Клязьма - баня.
Кто стирал, кто отдыхал,
Кто нырял в реку горланя …
Но Владимир лишь вздыхал.
Через пять дней всю дружину
Фока в Новгород увёл.
Ярослав, назвав причину,
Задержаться предпочёл.
- «Наконец освободился …» -
Юрий брату подмигнул:
- «А ко мне сюрприз явился!» -
Нарочито так вздохнул.
Новгородская княгиня …
Ярослав аж подскочил:
- «Боже мой! Моя богиня!
Юрий, ты меня убил.
Как сама? Как наши дети?
Их полгода не видал.
Ох, уж мне заботы эти …
Жизнь – один большой скандал».
Подошёл, обнял супругу.
В носик, в лоб поцеловал.
Юрий: «Я как брату, другу …
Так себя б не искушал»,
Рассмеялись тут же дружно,
Феодосия в ответ:
- «Быть мужчиной чаще нужно.
Где? Конечно ни секрет»,
И мальчишеский взрыв смеха
Снова горницу потряс.
Даже слуги не помеха,
Так случается подчас.
Юрий первым оклемался
И сквозь судорожный смех:
- «Расскажи, как добирался
Да и выпить бы не грех».
Появился штоф текилы …
- «Я пока оставлю вас» -
И княгиня: «Вы так милы,
Но … не до меня сейчас».
Ярослав слегка в раздумье:
- «Будет легче говорить.
Ни к чему знать о безумье,
Что отец смог сотворить».
- «Расскажи-ка поподробней,
Я здесь не осведомлён» -
Юрий сел чуть поудобней
И бокал чтоб был при нём.
- «Князь Мстислав, мой тесть, Удалый,
Не стратег – авантюрист.
Он начал «триумф» кровавый,
Он всех бросил, аферист».
- «Это ты вполне серьёзно?»
- «А к чему мне сочинять?
Всё настолько грандиозно,
Не могу себя унять
Ещё в Киеве рядили,
Кто всех будет возглавлять.
Вроде всё обговорили,
А на Калке в крик опять.
До взаимных оскорблений,
Только что не кулаков
Доходило обсуждение,
Как начать и план, каков.
Утром тестю доложили,
Где татарский стан стоит.
Глюки голову вскружили,
Заключил – всё сам решит.
И с волынцами на пару,
Половцев пустив вперёд,
Приоткрыли дверь кошмару,
Разделив рать, суть не в счёт.
Там их всех ждала ловушка,
Очень грамотна во всём.
Половецкий побирушка
Первым клюнулся при сём.
Вроде брошенные юрты
Начал жадно обирать.
Не подумав об абсурде.
Кто решил за так отдать?
И когда орда с коврами,
Прочим всяким барахлом,
Повернула, как цунами
Их татары сбили в ком.
Пол орды, скажу, не меньше
Полегло в один момент.
Остальные, чуть поменьше,
Врассыпную, то фрагмент.
Половецкая лавина
Тут же смяла галичан.
Ну, а дальше, где низина,
Зацепили волынян.
А когда пришли татары,
В войсках царил разброд.
Наши, из-за этой свары,
Дрались, как какой-то сброд.
Подошли ребята с Луцка,
Из Поросья был там полк,
Каждый порознь, но дерутся …
А какой, скажи мне, толк?
И татары методично
Били наших по частям.
Даже как-то неприлично
Тестя причислять к князьям.
Я не мог тогда вмешаться.
В пятикратный перевес …
С силой нажитой прощаться?
Я своим не мракобес.
Всё же удалось, однако,
Спасти Киевскую рать.
Без победы и без смака,
Но живые так сказать.
В чём я точно убедился,
Нам их так не одолеть.
Тип войны другой родился,
И числом сильней. Переть?
Их тумен - две-три дружины,
Субэдей имеет пять.
У Джэбэ не меньше силы.
Можно противостоять?
Бату-хан стоит на Волге,
Даже город основал.
Я вообще-то не в восторге,
Что её своей назвал.
Это нам не печенеги
И не половцы, отнюдь.
Если были лишь набеги,
То теперь, … не обессудь».
- «Да-а-а, дела!» - в раздумье Юрий:
- «Хоть какой-то вывод есть?»
- «Отойти от русских дурий.
Что ни князь, то Божья весть» -
Ярослав сказал так резко,
Даже голос задрожал.
- «Очень правильно и веско!» -
Юрий тут же поддержал.
После паузы с текилой
Ярослав продолжил вновь:
- «Русь сплотить, хотя бы силой,
Мы не можем, тут же кровь.
Так давай хотя бы вместе
Создадим большую рать.
В тысяч сто, а может двести
И совместно содержать.
Управление едино!
Кто главком, решит совет.
Щит Руси создать не мнимо,
А для всех, такой букет.
Лишь от внешнего вторжения
Она будет защищать.
На внутри Руси брожения,
Даже взгляд не обращать».
Юрий чуть не поперхнулся:
- «Ну, братишка, ты даёшь!
Сам придумал? Замахнулся …
Далеко смотрю, пойдёшь!»
- «Да не дальше Клязьмы, Волги …» -
Усмехнулся Ярослав:
- «Видеть Родины осколки
Не хочу, пока я здрав».
Он нагнулся к брату ближе:
- «Есть ещё большой секрет.
Речь о верности, престиже …
Только мы! Другого нет.
В окружении Субэдея
У меня есть свой агент.
Он и есть та панацея,
Кто поможет нам в момент,
Когда будет всё решаться,
Быть нам Русью иль не быть.
Каким образом вмешаться,
Чтоб признанье всё ж добыть.
Я ни слова о победе,
Бату-хан для всех силён.
И в Европу он приедет.
Не спешит. Видать умён.
Гемябик зовут агента,
К Бату-хану даже вхож.
Ждёт там нашего клиента,
Но на них чтоб был похож».
Юрий просто растерялся,
Ярослав его убил.
Как-то глупо рассмеялся:
- «Ярослав, … не перепил?»
- «Усомнился, … Эх, братишка …
А вот это аргумент?» -
Положил на стол: «Вот фишка!
Вот мой главный документ».
На столе лежала пайцза.
Сразу видно, чей-то знак.
С головой, увы, не зайца,
Тигр с рубином в сто карат.
И виновно как-то глядя
Он растерянно спросил:
- «Это чьё? Чай знатный дядя
Прелесть чудную носил».
- «Это символ Чингисхана,
Выдавался лишь своим.
Это пропуск и охрана,
А владелец им храним» -
Ярослав взял пайцзу в руки:
- «Гемябик свою отдал.
Вот посредством этой штуки
И подать ему сигнал.
Вот поэтому и нужно
Человека разыскать,
Чтоб на них похож наружно
И надёжный на все пять».
Юрий начал наконец-то
Понимать, это не сон.
Не фантазии из детства,
А реальный наш рожон.
Удивлялся Ярославу,
Какой всё-таки талант.
Он не ищет свою славу,
Хотя, в общем-то, гигант.
И впервые улыбнулся:
- «Есть, похоже, претендент.
Мне случайно подвернулся,
В Нижнем он на сей момент».
- «В Нижнем? Это что за место?»
- «Неужели ты забыл?
Ока, Волга, … где чудесно,
В планах наших город был.
Отец сделал предложение
Нижний Новгород назвать.
Так что это продолжение,
Строить начал, создавать.
Предлагаю прокатиться,
Правда, времени в обрез
Но придётся отлучиться,
Кадр нам нужен позарез
Парень молодой, смышленый.
Полвонбой его зовут.
В Бухаре самой рождённый,
Как купец остался тут.
Ненавидит Чингисхана,
Он страну их разорил.
А отца - купца султана,
Просто по миру пустил.
В Нижнем старостой остался,
И торговлю раскрутил.
С Бухарой своей расстался,
Считай, корни здесь пустил».
Ярослав помедлив, снова:
- «Есть ещё один вопрос,
Может стать для нас основа,
А пока что только вброс.
При последней нашей встречей
Гемябик мне рассказал
Новость, ставшую предтечей
Всех событий. Так считал.
Есть советник Бату-хана,
Дервиш он, Хаджи Рахим.
Мудрый старец из Багдада
И провидец … одержим.
Джихангиру он секретно,
Бату- хана так зовут,
Предложил, причём конкретно,
Русь не трогать, так порвут.
А пока заняться Степью,
Половцев к себе призвать.
Чтобы это было целью
На ближайшие лет пять.
Бату-хан на курултае,
Как доктрину, объявил,
Мол, туменам быть в Сарае,
Чтобы в Степь кешак ходил.
Половецкую элиту
Беспощадно истреблять.
Никакому фавориту
Не давать никак влиять.
Так что пять лет есть в запасе,
Чтобы рать сформировать.
Будет кто-то не согласен,
Сам врага и будет ждать».
И задумавшись надолго,
Юрий будто бы забыл,
Что до этого задолго
У него посланник был:
- «У тевтонцев чудь восстала,
Сааремаа сумели взять.
Всё удачно шло сначала,
Но потом пошло всё вспять.
Когда Ревель осадили,
Там латгалы ждали их.
Ливы с ними уже были
И тевтонцы, как без них.
А когда осаду сняли,
Орден начал наступать.
Вот тогда гонца послали
Под свою защиту взять».
Юрий всё это дословно
Ярославу изложил
И дополнил: «Безусловно
Орден кару заслужил».
- «Мда-а, однако, положение …» -
Ярослав невольно встал:
- «Это что же … окружение?
Против нас и Орден стал?
Может, сами лезем в петлю,
А нужна нам эта чудь?
Если я чуток помедлю? …»
- «К морю выход не забудь!
Меченосцы и датчане
Могут всё нам перекрыть.
Чудь у моря, как миряне,
Век живут, и будут жить.
Ну а Орден? … С ним придётся
Разбираться, может бить.
Псков сейчас уже трясётся …
Безразличие проявить?»
- «Хорошо! Есть воевода
И не просто, … даже чудь.
Объясню всю суть похода,
Дам отряд, … не обессудь.
Варемар зовут, как будто,
Пусть поможет там своим.
Юг важней мне почему-то,
Ну, а Запад? … Поглядим».
Нижний Новгород всецело
Ярослава поглотил.
Всё настолько ярко, смело, …
А размахом поразил.
Волжский берег весь в застройках,
Даже Кремль, хоть не готов.
Башни дивные на стойках
И стена … не из мешков.
Всё внушало уваженье,
Что в такой короткий срок
Город вырос. Наслажденье
Ярослав вбирал, как впрок.
Из Оки ещё не вышли,
Толпы вышли их встречать.
И не чувствовали лишним
Князю здравицу кричать.
Полвонбой ждал их на пирсе,
Цель визита он не знал.
И стоял один не где все,
А в сторонке, так желал
Был одет не как служивый,
А скорее, как купец.
Сапоги, кафтан красивый …
Экий бравый молодец.
Не похож на азиата,
Лишь глаза и выдают.
Да манера угловата,
Не так почесть отдают.
Подошёл, поклон был низкий,
И с почтением произнёс:
- «Путь до дома очень близкий,
Не дворец, но дом всерьёз».
Терем в двух шагах от пирса,
По-другому не назвать.
Словно сказочная Бирса,
За версту его видать.
Сели в горнице просторной,
Стол мгновенно был накрыт.
И с улыбкой, чуть покорной,
Полвонбой, как ждал визит
Юрий начал без разминки:
- «Удивил так удиви-и-ил!! …
Всё сверкает, не пылинки …
Где и кто тебя учил???
Будешь первым воеводой,
Подпишу такой указ.
Так что пользуйся свободой.
Терем твой! Таков мой сказ».
Полвонбой застыл в поклоне:
- «О, мой мудрый господин!»
- «Так Восток и лезет в тоне …
Я же видишь не один.
Это брат, князь Новгородский,
Ярослав его зовут.
Он в душе нижегородский,
С детства мы бываем тут.
У него к тебе есть дело.
Правды нет в ногах, садись.
И пойми его всецело,
С Калки прибыл, соберись».
Ярослав смотрел на парня,
Впечатление произвёл.
И подумал, что страданья
Он познал, итог подвёл.
Говорить начал не громко:
- «Ну и как вам наша Русь?
Может сказано и ёмко,
Мысли нет, домой вернусь?»
- «А куда мне возвращаться?
Никого там больше нет.
Даже не с кем пообщаться
С кем прожил немало лет.
Русь радушно приютила,
Дала всё, чтоб можно жить.
В человека превратила …
Буду только ей служить.
А князь Юрий – Бог при жизни,
Он про вас мне говорил.
Русь поднять, вот ваши мысли!
Мне Аллах вас подарил».
Улыбнулись оба брата:
- «Про Аллаха ты загнул …»
Зачерпнул квас из ушата,
Ярославу подмигнул.
Ярослав продолжил тему:
- «Так и нам сейчас грозят.
Внук пришёл ему на смену,
Чингисхана внук, он свят.
Бату-хан боец серьёзный,
Джихангир он в войсках.
С дисциплиной крут и грозный,
Нетерпим к понятию страх.
Я видал его тумены.
Сила грозная, слов нет.
Для нас важны перемены,
Чтоб достойный дать ответ
Нам нужно твоё участье.
К такой службе ты готов?»
- «Я бы счёл это за счастье!
Что могу я кроме слов?»
Полвонбой развёл руками:
- «Не могу стрелять, рубить …
Да вы видите и сами,
Мне ж собаку не убить».
- «Как с оружием общаться,
Мы научим не вопрос.
Даже в драке защищаться
Навык будет, ты дорос.
Здесь задание посложнее,
Надо в ханский стан попасть.
И не просто, что важнее,
Изнутри узнать их власть».
- «Что? Решили посмеяться?» -
Полвонбой аж побледнел:
- «Таким образом расстаться?
Я ж как лучше вам хотел.
Уж просили бы покруче …
Бату- хана взять в полон.
И Джэбэ давай до кучи …
Субэдея! Нужен он?»
А вот этого не ждали …
Ярослав первым понял.
Не с того они начали,
Вот как шутку и принял.
Ярослав: «Меня послушай!»
И на лавку рядом сел.
- «Бражки крепкой вон откушай,
Раз так быстро осмелел» -
Говоря, достал он пайцзу:
- «Знаешь что это за знак?
Тигру видишь, а не зайцу
Посвящён. Сказать иль как?»
- «Тигр был символ Чингисхана,
А у вас-то он вдруг как?» -
Полвонбой, как от кальяна,
Головой мотнул: «Как так?!»
- «А вот так! Мы виноваты,
Что тебе проблему в лоб.
Извини, но сроки сжаты.
Объясню, коль всё так сгрёб.
У меня агент есть в стане,
Гемябик его зовут.
Он дерхан, в вельможном сане,
У него широкий круг.
Он вручил мне эту пайцзу,
С ней ты вхож в любой кишлак.
Заходить лучше к китайцу,
Те расскажут, что да как.
Там отыщешь Гемябика,
Дальше всё он объяснит.
Вот такая заковыка.
Как? Теперь душа дрожит?
Нам действительно знать надо,
Что задумал Бату-хан.
Только ты, уже не мало,
Можешь выполнить наш план».
- «Я согласен, безусловно,
У меня к ним тоже счёт.
В таком виде, не условно,
Можно брать меня в расчёт».
Юрий встал: «Вот и отлично!
Значит завтра же назад.
С нами едешь! Непривычно?
Привыкай, вот так-то брат.
Будешь в Сколково учиться
Тем вещам, где не силён.
Должен там переродиться,
Всем, чем надо, наделён.
Время мало, за полгода
Надо навык получить.
Там особая природа
И там есть, кому учить».
Ярослав домой вернулся,
Новгород теперь им стал.
За неделю обернулся
И действительно устал.
Но опять не тут-то было,
Варемар его там ждал.
Благодушие вдруг сплыло,
Когда слёзы увидал.
- «Нас тевтонцы наказали …» -
Воевода вытер лоб.
Ярослав: «С чего начали?
По порядку, ясно чтоб».
- «Вместе с эстами вернули
Мы Вильянди, город взяв,
Местных всех перетряхнули
И латгалов прочь убрав.
В Зигевальде же тевтонцы
Сохранили свой резерв.
Проморгали их чухонцы,
Этих, всех в железе, стерв.
На реке Имере всё же
Нам пришлось сражение дать.
У меня мороз по коже,
Век бы рож тех не видать.
Вместо шлема точно кадка,
Но с железа – не пробьёшь.
На груди висит накладка,
Крест на ней, не оторвёшь.
Меч длиннющий словно шило,
Щит железный и с крестом.
Нас возможности лишило
Подступиться напролом.
Бились мы ожесточённо,
Но у них был перевес.
Клин их действовал сплочённо,
Нас разрезал, словно влез.
По частям сражаться трудно
И пришлось всем отходить.
Было просто безрассудно
Их пытаться победить.
Крестоносцы осадили
И Вильянди, был порыв.
Через три недели взвыли,
Без воды случился срыв.
Гарнизон весь истребили
Когда город был им сдан.
Ну, а русских всех казнили,
Вот такой приказ был дан.
Много дней они висели
На стене, на страх другим.
Вот мы с кем дела имели.
Как нам быть теперь самим?»
Вскоре в Суздаль из Саккалы
Прибыл с грамотой посол.
В ней и просьбы и сигналы,
Орден страшен, как монгол.
Юрий вызвал Ярослава,
Тот немедля прискакал,
- «Был посол» - сказал: «И права
Нет, у нас терпеть оскал.
Собирай свою дружину,
По серьёзному займись.
Здесь нельзя наполовину,
С крестоносцем разберись!
Город Юрьев главным делай
Формируй все силы там.
Рядом Псков, к ним тоже сбегай,
Князь Владимир должен нам
Князь чухонский Кокнес Вячко,
Он всю чудь, весь край поднял.
Объясни, здесь не горячка,
Разум нужен, чтоб понял.
Юрьев должен стать твердыней,
Во главе чухонский князь
Русь и Новгород святыней,
Гарнизон там наш, как связь.
Вот тогда латгалы, ливы
К эстам сами все придут.
Крестоносцам хватит силы?
Если хватит, пусть идут».
- «Хорошо! Заслон поставлю.
Немец дальше не пойдёт.
Образуюсь и заставлю
Отойти и он уйдёт»,
Ярослав идею брата
По заслугам оценил.
Оставлять так супостата
В план дальнейший не входил.
Были юрьевцы радушны,
Вышло много горожан.
Видно, что не равнодушны,
Отличались от южан.
Ярославу подарили,
Как презент, тевтонский меч.
Немцев знатных им вручили,
Пленных, как тут пренебречь.
Вид конечно непривычный,
Варемар не зря ворчал.
Шлем у каждого был личный
Даже схожих не встречал.
В двух словах – бадья и только.
Прорезь в ней, а сверху крест.
Был с орлом, чудной настолько,
Не внушал даже протест.
Сверху в белом балахоне,
Как у всех, был весь в крестах.
При таком к кресту поклоне,
Место им на небесах.
Немцев всех сопроводили
Прямо в Новгород пешком.
Чтобы люди рассудили,
Кто к ним рвётся не тайком.
В Юрьеве усилив стражу,
Он в Отепя рать повёл.
Но и там к его вояжу
Отнеслись, как их учёл.
Ну, а дальше шло Уганди
Новгородчина, как есть.
При естественном гаранте,
Примут немца, но не здесь
Те ж поля и разнотравье,
Щебетание тех же птах.
Только с Балтики дыханье
Ощутимей на лугах.
Эсты вскоре поддержали,
Всё их войско в рать влилось.
К ливским землям путь держали,
Из-за Ордена пришлось.
Ярославу доложили –
Орден в Ревеле стоит.
Место вроде как обжили
Море рядом, их хранит.
И пришлось им развернуться.
В Вильянди зашли взглянуть.
Невозможно не ругнуться,
Видя форменную жуть.
Много до сих пор висело
Новгородцев вдоль всех стен.
Глубоко это засело
Ярославу. Гнев не тлен.
Гервен, Варболэ, другие
Города пройти пришлось.
И везде ни как чужие,
Эсты шли не на авось.
Они видели поддержку
Только там, где Русь стоит.
Недомолвки, как издержку,
В счёт не брали, хоть болит.
И сейчас, когда тевтонцы
Взялись Сааремаа прибрать,
Русь пришла, как свет в оконце,
И помочь, и обуздать.
Ревель город был приметный,
А по-русски Колывань,
Выход в Балтику заметный
И врасплох, поди, застань.
Вот тевтонцы и заняли,
Стал для Ордена плацдарм.
Планов их пока не знали,
Но несли уже кошмар.
На подходе к Колывани,
Князь любил так называть,
Он понял и об изъяне,
Эстов он не мог призвать
На конкретную работу,
Даже выставить заслон.
У них всю эту заботу
Брал их старший, только он.
- «Варемар!» - он к воеводе:
- «Видишь! Это Колывань.
Ревель в вашем обходе,
Там внутри сидит не рвань.
Старших эстов позови-ка,
Я хочу обговорить
Без обид ненужных, крика,
Как нам с немцем говорить».
Варемару было проще,
Вся родня из этих мест.
Регулярно ездит к тёще,
Хоть и русский носит крест.
Пригласил, явилось трое:
Айло, Вальмер и Олав.
Одеяние простое
И такой, похоже, нрав.
При оружии все трое;
Щит, топор, нелепый лук,
Булава, копьё кривое …
Нет ни шлемов, ни кольчуг.
Ярославу стало жалко
Этих смелых мужиков.
Против Ордена и с палкой?
А настрой, как у быков.
Разложились на лужайке,
Ярослав накрыл всё сам.
Всё открыто без утайки,
Знал, что ценят по делам.
- «Так и кто из вас главнее?» -
Обратился Ярослав.
- «На Руси так кто старее,
Но и он не вечно прав …»
Гости сразу оживились,
По душе стал князя тон.
И вдруг все и обратились
Вперебой со всех сторон.
Ярослав аж рассмеялся:
- «Вы давай по одному …
Разговор ваш так смешался,
Ничего я не пойму».
Встал Айло: «Прости, так вышло …
Всем хотелось рассказать.
Эсты все, возможно слишком,
Родовиты, так сказать.
В каждом месте есть община
И зовётся кихельконд.
Род живёт, пусть чертовщина,
Всё же родственный народ.
Ну, а территориально
В мааконды собрались.
Управляют не формально
Там старшины. Им клялись.
Я с мааконды Харьюмаа,
В Рявала живёт Вальмер,
Олав родом с Вирумаа …
Старшина для всех пример.
Так что кто из нас главнее?
Это, князь не нам решать.
Нам сейчас стократ важнее
Русь, как можем, поддержать».
- «Вот теперь мне всё понятно,
Буду с вами связь держать.
Молодец Айло, всё внятно,
Сразу и начнём решать.
Для начала предлагаю
Хоть чего-нибудь поесть.
Выпить с вами я желаю,
Для чего текила есть».
За едой и за текилой
Стали бурно обсуждать.
Ревель брать наличной силой
Или помощь подождать.
Слушал не перебивая,
Ярослав буквально всех.
Даже Варемар, встревая,
Подчеркнул, что он из тех.
И когда все приумолкли
Ярослав и сообщил:
- «Пусть и будут кривотолки,
Нам на штурм не хватит сил.
Как бы муторно не стало,
Будем Ревель осаждать.
Правда, с моря войска мало …
Силы хватит не пускать.
И ещё есть предложение,
Нужно выманить. А как?
Я своё расположение
Изменю в походный лад.
И уйду, за холм для вида,
Вас, оставив осаждать.
Здесь должна сыграть обида
И они не будут ждать.
Нападут и непременно
Пожелают отомстить.
Вы должны одновременно
Отступить и подпустить».
Так на том и порешили,
С настроением разошлись.
Эсты князю разрешили,
Чтоб дружины их сошлись.
Со стен Ревеля стреляли,
Ожидая штурм всерьёз.
Эсты же их заставляли
Думать – это не курьёз
И епископ Альберт тоже,
Он здесь Орден возглавлял,
На стене был и похоже
Силу русских представлял.
Подозвав своих комтуров,
Показав, на рать сказал:
- «Вот кто наших «винокуров»
Сможет срезать наповал.
Что задумали, не знаю,
Если приступ – устоим.
Ярослав, я полагаю,
Поведёт, не как хотим».
Герберт, комтур что постарше:
- «Может с моря зайти в тыл?»
- «Герберт! При таком демарше,
Даст возможность, чтоб остыл.
Я считаю раз их больше,
Есть резон нам подождать.
Однозначно мы не в Польше,
Здесь не будут ублажать».
Утром немцы увидали,
Что дружины русской нет.
Только эсты осаждали,
Жгли костры хоть и рассвет.
Альберт срочно совещанье
У себя решил созвать.
Несмотря на обещанье,
Как магистр не мыслил ждать.
Все комтуры были в сборе;
Диди, Юрген и Эбнер.
Только Герберт, как в дозоре,
На стене, всем не в пример.
- «Что нам делать? Предлагайте».
Альберт взглядом всех обвёл.
- «Вы магистр, вы и решайте.
Я бы выждать предпочёл» -
Это был священник Диди,
Звание рыцарь совмещал.
Христианство в папском виде
Нёс, «заблудших» просвещал.
Юрген встал, мужик серьёзный:
- «Не хочу, чтоб Орден влип.
Ярослав противник грозный,
Много слышал, хитрый тип …».
- «У тебя есть предложенье?»
- «Сделать вылазку, … не всем.
Посмотреть расположенье,
Их реакцию затем.
Если там одни лишь эсты,
Это сразу мы поймём.
Не помогут вопли, жесты …
Оборону их сомнём.
Ну, а если там засада,
Быстро в город отойдём.
Это нам узнать и надо …
Ярослава проведём».
- «Хорошо …» - Альберт в раздумье:
- «Ну, а если русских нет?»
- «Пусть узнают о безумье,
Отыграемся в ответ!»
План приняли к исполненью
И вот вскоре из ворот
Рота вышла. К сожаленью
В роте было душ пятьсот.
К сожаленью Ярослава.
Понял он – это контроль.
Значит Орден не орава
И командует не тролль.
Он гонца отправил к Айло,
Чтоб тот в стычку не вступал,
А картинно и нахально
К лесу дружно отступал.
А Рявельцев в это время
Вольмер скрытно в тыл завёл.
Лошадей держать за стремя,
Знать, противник не осёл.
А когда тевтонцы сами
Выйдут на широкий луг.
Олав первым, как цунами,
Налетит, замкнув весь круг.
Получив распоряжение,
Эсты стали исполнять.
Вызывало уважение
Их желание удивлять.
Крестоносцы в окружении
Не умели воевать.
Эсты с луков и в движении
Умудрялись поражать.
Попадали точно в щели,
Это значит прямо в глаз.
На глазах росли потери,
Крики, вопль накрыл всё враз.
И не выдержали нервы.
Войско вывел сам магистр,
Вывел всех, даже резервы
И орал, как анархист.
Ярослав, увидев это,
Улыбнулся и сказал:
- «Вот теперь и без совета
Ясно мне, что час настал».
Как лавина налетела
На тевтонцев с двух сторон.
Кони ржали оголтело,
Всё смешалось в общий стон.
Звон мечей и крик предсмертный
Стал вдруг как бы общий фон.
Ярослав везде заметный,
Где заминка, там и он.
Альберт понял – промахнулся.
Дал команду: «Отходи-и-ить!!!»
Было поздно, круг замкнулся,
Эсты тоже стали бить.
Небольшой отряд пробился,
Чтоб магистр в плен не попал
И за стенами укрылся,
Там и понял – проиграл.
Только к вечеру тевтонцы,
Кто живой, всё сдались в плен.
Победили и эстонцы,
Для всех эстов феномен.
Это первое сражение.
Орден бит, но не уйдёт.
Двадцать лет и продолжение
Сын устроит и добьёт.
С Ревеля осаду сняли,
Отказавшись штурмовать.
Все трофеев столько взяли …
Ну не здесь же оставлять.
А пленённые тевтонцы …
Их что тоже отпускать?
Ярослав решил, чухонцы
Теперь сами смогут встать.
Вскоре в Новгород вернулся,
Город просто ликовал.
Без потерь так развернулся,
Многих как околдовал.
А ещё через неделю
Юрий в Суздаль пригласил.
- «Зашиваюсь с канителью,
Возмущаться нету сил …» -
Огорошил у порога,
Ярослав только зашёл.
Обнялись: «Ну как дорога?
Молодец, Момент нашёл».
Прошли в горницу и сели
И пока накрыли стол,
Побеседовать успели, …
А вопросов … частокол.
- «Полвонбой уже при деле?» -
Первое, что он спросил.
Юрий тут же: «Неужели
Я бы это упустид …
В Ставрово закончил школу,
За полгода преуспел.
Нож кидает в цель и сходу,
Меч освоил, самострел …
Изучил язык монгольский,
Но уехал, как купец.
Мол, и навык есть посольский,
И в Русь ездил, как гонец.
От Багдадского халифа
Принял сам Великий князь.
Так что места нет для мифа,
Что он держит с ними связь.
Вот такая брат легенда,
Я уверен, что съедят».
- «До какого-то момента,
Думаю, что там не спят» -
Ярослав пожал плечами:
- «Я б не стал так усложнять.
Ну, да ладно, будем сами
Все сигналы проверять.
Как вопрос с единой ратью,
Может нам собрать совет?
Объяснить, что под кроватью
Не запрячешься от бед.
Пусть поймут масштаб тревоги,
Что на Волге зреет мощь.
Всё сметёт с пути-дороги
Будет некому помочь».
Юрий как-то обречённо
Лишь вздохнул и произнёс:
- «Это мы так увлечённо
За Русь нашу и всерьёз!
Я же всем писал послание
И пока не на совет.
Описал про наше чаяние
За единство, а в ответ …
Почитай что из Рязани
Пишет нам их князь Ингвар.
Мол, мы справимся и сами,
Нет нам дела до татар.
Вот прочти, чтоб было ясно».
Со стола подал пакет.
Он прочёл: «У нас прекрасно,
Кроме вас угрозы нет.
Это вам Рязань ком в горле,
Сил нет больше, проглотить.
От татар мы не в восторге,
Но найдём чем осадить.
Это вас они на Калке
В хвост и в гриву, как котят.
При своей ордынской свалке
Сами к нам не захотят».
- «Знаешь сколько лет «герою»?»
- «Вижу так, что дурачок.
Говорить мозги с дырою?
Нет мозгов! Пустой сверчок.
Если Батый соберётся,
Первой к нам лежит Рязань.
Он Владимиром займётся,
Киев – пройденная грань».
Юрий снова в возбуждении:
- «А князь Галицкий, каков?!
Даниил кипит во мнении,
Что весь юг из дураков.
Выгнал с Галича Мстислава,
Так за Калку отомстил.
- «Поживи у Ярослава,
Зять твой всё же» - и простил.
На запрос ответил так же,
Что, мол, сам с ним разберусь.
Там в степи сильней был дважды,
Здесь же горы, лес и Русь.
И ещё писал, что срочно
Надо Киев поприжать.
Распустились, это точно …
С ратью можно подождать».
- «А ещё были ответы?»
- «Да, конечно, много их.
В основном одни приветы,
Реже ссылки на других.
Лишь князь Пинский согласился,
Но Владимир уже стар.
Всё ж желанием поделился,
Не пускать на Русь татар».
За едой, а с ней беседой
День, считай, и пролетел.
- «Завтра съездим за победой,
Покажу, что я успел».
А лицо аж просветлело …
- «А куда? Или секрет?»
- «Во Владимир, знамо дело,
Там получишь и ответ».
То, что гостю показали …
У него отнялась речь.
Ярослав сверкал глазами …
- «Как сумел себя облечь!!!»
Крикнул он настолько громко,
Испугал даже ворон.
- «Это же задел потомкам!
Будут помнить. Князь был он!»
Перед ним был ров широкий,
Глубиною сажень пять.
Может больше, но глубокий,
Дна, порою, не видать.
От стены сажень косая,
Город полностью закрыт.
Ширина у рва такая,
Без моста вопрос открыт.
В двух аршинах друг от друга
В дно рва прочно вбит рожон.
Сотни тысяч, все вдоль круга,
Как копьём вооружён.
У стены рожоны вбиты
Под углом, как частокол.
Основательно забиты,
И забор, и просто кол.
Ярослав смотрел на брата
И подчас не узнавал.
Стала внешность грубовата,
В остальном же подкупал.
Подкупал, и было видно,
Жаждой делать, нужным быть.
И решал что очевидно, …
Ярослав не мог остыть.
Юрий, как бы продолжая:
- «Башни буду заменять.
Камень – кладка основная,
А старьё всё удалять.
В каждой башне установки,
А к ним «греческий огонь».
Фитили, боеголовки
Всё на башнях. Только тронь!
Вот такая перспектива,
А пока работы воз.
Пусть История ретива,
Защитимся от угроз»
- «Так-то так …» - и Ярослава
Словно кто-то ущипнул.
- «Русь была бы сверхдержава,
На татар бы не взглянул.
Собирай совет всеобщий,
Ты же всё ж Великий князь.
Объяснить, что есть враг общий,
Это Батый, … не стыдясь.
Города чтоб укрепляли,
Ты и будешь всем пример.
Нерадивых, чтоб меняли.
Вон, … в Рязани, например».
Ярослав к себе вернулся,
Там опять переполох.
Орден снова развернулся,
Юрьев вдруг застал врасплох.
Альберт получил поддержку,
С моря рыцарей он ждал.
И пришли, а вот задержку …
Папа Римский провожал.
Их ливонцы тоже ждали,
Но хотелось и начать.
Только на ноги вставали,
Чтоб свои права качать.
Христианство все приняли,
Диди лично их крестил.
Православию не вняли,
Им понтифик всё простил.
Так Ливония и стала
Крестоносцев инструмент.
А когда война позвала,
Выбор сделали в момент.
Сняли с Ревеля осаду
И на Юрьев, там не ждут.
Псков лишь чувствовал досаду,
Но помочь, князь был не крут.
Город встретил их достойно,
Просто так его не взять.
Он был словно сделан к войнам;
Стены, башни, ров опять.
Хитроумные пороки
Угрожали всем со стен.
Кипяток, смола и стоки
Все летело, как в обмен.
Роль свою играли луки,
Было новшество – баллист.
Доставляли вопли, муки …
Всем кто лез, как оптимист.
Их оплошность роковая -
Незамеченный подкоп.
Группа немцев, штурмовая
Всё исполнила тип-топ.
Все защитник погибли,
Пал и князь Вячко Кокнес.
Там и жители все гибли,
Русский это или эст.
Город был сожжён буквально;
Храмы, церкви, всё подряд.
Так тевтонцы материально
Вымещали зло и взгляд.
И над Псковом страсть нависла,
Ярослав туда стремглав.
Власть Владимира прокисла,
Да и сам-то был чуть здрав.
Всё же договор родили,
Рига, Новгород и Псков.
Орден малость осадили,
Принят был союз таков.
Ярослав же понимая,
Что тевтонцы не уйдут.
На Восток смотрел, как зная,
Там тумены смерть несут.
Время шло неумолимо,
Запад только раздражал.
И свои недопустимо ….
Что не князь, то возражал.
То Смоленский князь с похмелья
Вспомнит вдруг про Торопец.
Это, мол, мои владенья.
Хапнул Новгород – наглец.
Новый псковский князь вдруг снова,
Заблажит, долги не в счёт.
Заявив, что Псков основа
Чуди всей, кто там живёт.
Недомолвки, заморочки
Ярослав без войн решал.
Доводить вопрос до точки
Иногда каприз мешал.
Но однажды объявился
Самый свежий супостат.
Кудряш, не спросясь, ввалился:
- «К нам литовцы! Это как?
Гонец с Торопца припёрся,
Он сюда сейчас придёт.
Говорит – едва добрёлся.
Князь Миндовг их к нам ведёт»
Привели гонца, весь грязный.
- «Шёл пешком» - едва сказал.
Говорок такой … бессвязный,
Так устал, едва дышал.
- «Что литовцы, это точно?»
- «Точно! … Я литовец сам.
Но я в Новгороде прочно
Обустроился, а там …
Мать с отцом родились в Вильно,
Я и сам из тех же мест.
Но влюбился очень сильно …
Краше ваших нет невест».
- «Отведите, накормите,
Пусть поспит и отдохнёт.
И Егора позовите,
Кира тоже пусть ведёт».
Через час все были в сборе.
Ярослав был возбуждён:
- «Что у нас? Дыра в заборе?
Я, как олух, разведён!
А? Егор? Тиун мой верный!
Почему литовцы здесь?
Что забыли? Случай скверный …
Орден не посмел бы влезть!
А князь Полоцкий, простите,
Святослав, чего молчит?
Перейти Двину, скажите,
Незаметно,… Так он мстит?
А Мстислав Смоленский, он же
Торопец просил вернуть.
А теперь Миндовг, похоже.
Сам решил всё провернуть?
Где же солидарность наша?
Сам Миндовг авантюрист.
Про татар не слышат. Каша
В головах и только свист
Значит так! К Торжку дружину.
На Валдае подождём.
Юрию сказать по чину,
Помощь мы пока не ждём.
Ратибор, как самый крепкий,
Ты дружину поведёшь.
А Кудряш, как самый меткий,
Охранять меня пойдёшь».
Ярослав, с утра пораньше,
На разбор гонца позвал.
- «Отдохнул? Давай- ка дальше
Расскажи, что не сказал.
Имя как твоё? Напомни?»
- «Петрас! Здесь Петром зовут».
- «Этот Миндовг кто? Припомни.
Кто он? И зачем он тут?».
- «Я о нём немного знаю,
От родителей слыхал.
Род их древний и считаю,
Князь литовский не нахал
Новогрудок, вот кто первый
В нём опору разглядел.
Князем сделал, выбор верный,
Город стал, чего хотел.
И с Волынью стали тренья,
Князь Миндовг их донимал.
И Ливонского смиренья
Добивался, дань с них брал
Он язычник, может это
Независимость даёт?
Русь решил вот в это лето
Пощипать. Вдруг повезёт?».
- «Новогрудок что за город?
Он как Вильно? Надо б знать»,
- «Это крепость. Чем он дорог?
Минск и Луцк рукой подать».
На другой день поутрянке
Вся дружина на ногах.
И в незлобной перебранке,
Вышла, как бы впопыхах.
Ярослав решил пораньше,
Чтобы город не будить.
Понимают, кто постарше,
Слух способен возбудить.
По наезженному тракту.
Шли спокойно на Торжок.
Только к вечеру по факту
Встали Волги, где исток.
Крест стоял там православный,
И часовенка, и храм.
Мир добра, как Богом данный,
Был уместен тем местам.
Тишина Валдая словно
Завораживает всех.
Прелесть красок, безусловно
Волшебство из века в век.
Алаунские высоты
Даже горными зовут.
Всё ж холмы, а их красоты,
Кто их видел, в них живут.
Но жемчужина Валдая
Несомненно, Селигер.
И вода в нём не такая,
Как везде, а всем в пример.
Как слеза, она прозрачна.
Как святая, не цветёт.
А всё вместе однозначно,
Русский дух Валдай несёт.
Ярослав послал разведку,
Чтоб Миндовга разыскать.
Взять их планы на заметку
И без дела не скакать.
И разведка доложила,
Что разграблен Торопец.
Тысяч семь, такая сила.
К нам идут все, наконец.
- «Ты их видел? В чём их сила?» -
Фоку Ярослав спросил.
- «Не сказал, чтобы «срубила» …
Вешний вид, … я б не носил.
Шлем у всех горшкообразный,
Поля, бармица на нём.
Капющон своеобразный,
Из кольчуги весь при сём.
Меч в руках, кинжал, секира.
Есть у многих арбалет.
Кто-то с саблей, как задира,
Копей там почти что нет.
Щиты разные по форме;
Есть повезы, есть, как ромб,
Круглый щит он тоже в норме,
И не виден в том апломб.
Разодетые все ярко
Словно вышли погулять.
С ними нам не будет жарко,
Вряд ли смогут устоять»
И он двинулся навстречу,
Чтоб пейзаж не захламлять,
- «Что? Покажем нашу сечу?» -
Крикнул: «Чтоб не шли опять!»
Через два час дозоры
Ярославу вновь доклад:
- «В трёх верстах их разговоры
Слышны, вроде как разлад.
Мы конечно посмотрели,
Во-о-он за тем большим холмом …
Лагерь выставить успели.
Нас ждут, замысел знаком».
Тут же вызвал Ратибора:
- «И тебе работа есть.
Полдружины для разбора
Их вопросов. Им за честь.
Обойдёшь вон той лощиной,
За холмом зайдёшь им в тыл.
Нападению причиной
Станет - мы утратим пыл».
Ярослав без подготовки
Только вылетел на холм,
Стал разить без остановки
С двух рук на коне верхом.
А за ним все остальные,
Как лавина, словно смерч.
И порядки боевые
У Миндовга дали течь.
Новгородцы словно в масло
Шли, как нож в литовский ряд.
Русским это не опасно,
Пеший строй мнёт всё подряд.
Миндовг видя обстановку,
Свой резерв послал на фланг.
Арбалетчиков сноровку,
Разглядел князь и их ранг.
Сразу выросли потери,
Стрелы били наповал.
Новгородцы, словно звери,
Как подранки, словно шквал
Сбили контратаку с фланга,
Но у тех был перевес.
Новгородцам эта ранка
Остудила интерес.
Ярослав увидев это,
Наконец подал сигнал.
Ратибор пять тысяч где-то
Вывел в тыл и Миндовг пал.
Это было избиение,
Войско били с двух сторон.
Их потери, … было мнение,
Сотрясли Литовский трон.
Сам Миндовг сумел убраться,
Княжий трон свой сохранил.
В Русь ходить не смел пытаться,
Всю жизнь Ярослава чтил.
Торопец освободили
От литовцев и смолян.
Ругань, мат какие были
Он в Смоленск не как друзьям.
Что Мстислав предал славянство,
В сговор с Миндовгом пошёл.
На уме гульба и пьянство …
Предложил, чтоб сам ушёл.
Новгород встречал с цветами,
От таких побед отвык.
Толпы пленных со слезами,
Что живой, а бит - привык.
Ждал гонец его в гостиной:
- «Срочно просит к себе брат».
И манерой благочинной
Дал пакет: «Там весь трактат …»
Прочитав пакет, спокойно:
- «Я три года это ждал!
Едем тотчас, неспокойно
На душе. … Капризным стал».
Ехал в Суздаль, как обычно,
И опять Торжок и Тверь.
Всё родное, всё привычно ….
Вот она Европе дверь.
- «Мы ж не против, приходите» -
Размышлял: «Когда зовём.
Не приняли? Подождите …
Но зачем же с кистенём?»
Так о буднях размышляя,
В Суздаль прибыл, Юрий ждал.
- «Та-а-ак! Давай мне «разгильдяя».
Где три года отдыхал!?»
В горнице сидел мужчина,
Экземпляр восточных тем.
Не хватало рядом джина
И наложницы затем
Ярослав аж растерялся:
- «Полвонбой!!! Ну, ты даёшь!
Как в такой наряд забрался?
Кем себя ты выдаёшь?
Не купец нижегородский,
А Багдадский знатный пехл.
Но убор твой идиотский
Вызывает, право, смех».
Подошёл, обнял душевно:
- «Где три года пропадал?
Я, уж если откровенно,
Видеть здесь уже не ждал
Ну, давай, мешать не буду,
Ты теперь так нужен нам …
Недруги, считай, повсюду.
Сложно стало, знаешь сам»
На манер вдруг свой восточный
Полвонбой с циновки встал:
- «О, Великий князь бессрочный! …»
Ярослав захохотал …
И сквозь смех, а с ним и слёзы
С трудом вымолвил: «Убьёшь!!!
Не чинары тут – берёзы …
О, наш гость, … с ума сведёшь».
Чуть помедлив, рассмеялся.
Юмор князя он понял.
И к тому ж не растерялся,
Этим напряжение снял.
Успокоившись, все сели.
Тут же им накрыли стол.
Толком все ещё не ели …
- «Ну, давай вещай, посол» -
Ярослав предложил сразу,
Полвонбой тут же начал:
- «Я не пожалел не разу,
Всё Аллах мне начертал.
Прибыл я в Сарай по Волге,
Город меня впечатлил.
Там помешены на долге …
Всяк, хоть что-то воплотил.
Словно улей, все, как пчёлы,
Каждый что-то да несёт.
Жизнерадостны, не квёлы …
Бату-хан в сердцах живёт.
Пайцза ваша без сомнения
Жизнь спасала мне и не раз.
Гемябик мои мучения
Прекратил не напоказ.
Он действительно фигура
И не только, как дархан.
Его внешность, вся фактура
Вся эффектна, как и сам.
Как наместник Чингисхана,
Бату-хану просто друг.
Так в компанию тирана
Я попал, пропал испуг.
Гемябику я легенду
Всю по пунктам рассказал.
Передал привет в надежду,
Чтоб понял, кто заказал.
И вот через месяц где-то,
Где живу, не выходил,
Гемябик, вдруг нарочито,
Мол, Бату к себе просил.
Говорить всё по легенде,
Кто ты есть, зачем ты здесь.
И ещё вот о моменте,
Для тебя сюрприз там есть».
Братья смотрят друг на друга.
- «Батый???» - Ярослав привстал:
- «Ты не спутал с перепуга?
Всё могло, когда устал …».
Полвонбой лишь усмехнулся:
- «А я знал, что будет так».
Вдруг в карман себе нагнулся
И с усмешкой: «Это как?»
Перстень золотой с насечкой
В виде птицы лёг на стол.
- «Не был я у них овечкой,
Это пайцза, их прокол.
А теперь давай подробней
Я вам всё изложу сам.
И садитесь поудобней,
Это знать полезно вам.
Бату-хан мужик не глупый,
А в советниках мудрец.
Дервиш он, так внешне грубый,
А внутри, … ума венец!
Звать Хаджи Рахим, однако,
Родина его Багдад.
Чувство первое двояко …
Знаний в голове – каскад!
У сельджуков был он дважды,
Сам султан Тогрул принял.
С сарацинами однажды
Крестоносцев попенял.
Если б только это, … ладно …
Не детей же с ним крестить.
Что узнал потом, … досадно.
Думал всё! Теперь не жить.
Ан-Насир, халиф багдадский
Он ему почти что друг.
Ведь Рахим-то тоже статский,
А что дервиш – от причуд.
С Ан-Насиром по легенде
Я же вроде как знаком.
И что делать? Скрыться негде …
Как ударили мешком.
Вот об этом-то сюрпризе
Гемябик мне и сказал.
А сказал, как о капризе,
Мол, сам Батый приказал.
В золотом шатре на троне
Он сидел и явно ждал.
Мы вдвоём зашли, в поклоне
Каждый замер, … ожидал.
Как услышал: «Подойдите»,
Я глаза свои поднял.
Осуждайте, … как хотите,
Но меня он обаял.
Молодой монгол, красивый.
Шлем из золота горит.
Вид совсем не агрессивный,
Взгляд о многом говорит.
Рядом дед благообразный
Вид не дервиша, отнюдь.
И наряд своеобразный,
В этом мудрости и суть.
Длиннополая рубаха,
Белый цвет, без рукавов.
Плащ аббас, как у монаха,
Рядом с ним от холодов.
В белый цвет и шаровары
Аж до щиколоток вниз.
Наверху тесьма две пары,
Можно меньше, но каприз.
Как чалма, тюрбан роскошный,
Сверху куфия, всё в цвет.
Вид серьёзный, не дотошный
Просто умный, весь секрет.
Батый первый без сарказма,
Вот, мол, Ан-Насира друг.
Не такой, что до маразма,
Но один из верных слуг.
На арабском говорили,
На фарси – вернее так.
Счёл, что справку наводили,
Знаю я его иль как.
Ну, а Батый вновь к Рахиму,
Говорит, мол, был послом.
Был в Руси, прожил всю зиму,
Представлял Багдад потом.
Я был в диком напряжении,
Но себя не выдавал.
Быть в подобном положении
Никому бы не желал.
До сих пор глаза я вижу,
Как он на меня глядел.
Не ударил по престижу,
Но сказал, что не у дел.
Что контакты с Русью были,
Здесь секрета даже нет.
Ан-Насиру кто служили …
Он халиф и весь ответ.
Разошлись все так же быстро,
Я потом открыто жил.
Гемябик устроил чисто,
Знать ко мне расположил.
Стал купцом официально,
В основном это Восток.
Лезть в политику реально,
Подождать решил чуток.
И вот случай подвернулся,
В дом вошёл Хаджи Рахим.
Гемябик с ним, улыбнулся …
Пообщаться, мол, хотим.
Говорили очень долго,
Вот тогда Рахим сказал,
С Русью пауза надолго,
Бату-хан, как факт, признал.
И не в том, что Русь он любит,
Нам монголам смысла нет.
Лес таёжный нас погубит,
Степь – вот наш приоритет.
Потому так обошёлся
Я с тобой, так и сказал.
По душе ты мне пришёлся;
Честный, смелый, не удрал».
В горнице вдруг стало тихо,
Оба князя лишь глядят.
В головах неразбериха …
Чудеса, … на первый взгляд.
- «Значит пауза надолго?» -
Юрий сдержанно спросил:
- «А насколько знаешь толком,
Раз тебя он «раскусил».
Вдруг игра у них такая,
Сбить нас с толку, «усыпить»? …
Или версия другая –
Им, поверив, дать убить».
- «Юрий, ты сгущаешь краски» -
Ярослав включился в спор:
- «Полвонбой достоин ласки,
Что он с нами до сих пор.
Я другой вопрос имею,
Ты ж не всё нам рассказал.
Я же так уразумею,
Это дервиш заказал.
Не сказал нам, где та пайцза,
Гемябик что мне отдал.
И как эта от китайца
К нам попала. Кто послал?
Расскажи нам без утайки
Что с тобой случилось там.
Побывав внутри той шайки,
Рассказать всё должен нам».
Смотав куфию с тюрбана,
Сняв его, он вытер лоб.
- «Князь! Ты словно сын шайтана!
Как Рахим, … аж взял озноб.
Ты святой! Читаешь мысли.
Я не думал что-то скрыть.
Угрызения не грызли
И пришёл, чтоб доложить».
- «Ладно, ладно успокойся …» -
Ярослав поднял бокал:
- «Что шайтан, не беспокойся,
Я и сам того не знал …»
И тихонько рассмеялся,
Пряча тихий смех в кулак.
Полвонбой слегка замялся,
И понял, как добрый знак.
После паузы короткой
Он продолжил свой рассказ.
А князья с личиной кроткой,
Смолкли оба как-то враз.
- «После той последней встречи,
Рахим дважды был у нас» -
Полвонбой отпил вина: «И речи
О войне не вёл сейчас.
Это я спросил внезапно,
Пауза на сколько лет?
Пока жив, ответил властно,
И не думать, дан совет.
Рассказал, что дал идею
С Византией воевать.
Там сельджуки рядом, верю
Им на нас не наплевать.
Там пустыня, степи, горы …
Всё буквально, как у нас.
Русь, Европа, все их споры
Нам нужны, как раку глаз.
После этих сообщений,
Гемябику пайцз отдал.
Всего несколько мгновений …
Мне опять его подал.
Отдай это Ярославу
И, как память, пусть хранит.
Этот знак его по праву,
Нас Всевышний рассудит».
И на стол легла вещица,
А верней святая вещь.
Жизни княжеской частица,
И как памятная весть.
Тот же тигр с рубином в пасти,
Тот же золотой отлив.
Ярослав забыв все страсти,
Встал, обнял, всю грусть разбив.
Полвонбой вновь оживился:
- «Я ж не кончил сообщать …»
Князь поспешно извинился:
- «Что ж рассказывай опять».
Отпив снова из бокала,
Полвонбой продолжил речь:
- «Не хочу опять с начала,
Время надо поберечь.
А начну, что как-то ночью
Нукер прибыл - ханский страж.
Бату-хан, мол, ждёт воочью,
Гемябик затрясся аж.
А что делать? Я собрался.
Ночь. На Волге лунный след.
Сотней я сопровождался
Прямо к Джихангиру. Бред!!!
К Батыю зашёл с поклоном,
Но ковёр не целовал.
Не обмолвился ни словом,
Всем уйти лишь знак подал.
Вышли все беспрекословно
Лишь три нукера сидят
Рядом с ним, заснули словно …
Внешне спят – глаза горят.
На тахте сидел широкой,
А оформлена, как трон.
В свете лампы одинокой,
Был, как бездной, окружён.
Отблеск золота на троне
Даже трепет вызывал.
Хан в Божественной короне
С полумрака выплывал.
И я на коленях сидя,
Себя чувствовал никем.
Хан, конечно, это видя,
Выжидал, … сказав затем:
- «Проходи, садись поближе».
И на выступ показал
Перед троном , чуть пониже.
Голос ровный не дрожал.
Как сказал, я сел покорно,
Мог теперь и разглядеть.
Лицо жёсткое бесспорно,
Власть во всём, её не деть.
В то же время молодое,
Седины пока что нет.
И одет во всё простое,
Лишь рубака красный цвет.
Хан смотрел, как изучая,
Ничего не говорил.
Не предложил даже чая.
Ну, а я и не просил.
- «То, что я скажу сегодня,
Только двое будут знать.
Не враги, не преисподня
Не должны нас разгадать» -
Говорил это спокойно,
Мысль родилась не сейчас.
Я почувствовал невольно,
Наступает важный час.
Взглядом показал на стражу,
Он всё понял в тот же миг.
- «Здесь они для антуражу,
Не услышат даже крик
Уши воском им залили,
Слуха нет, но например
Силой просто поразили
И реакцией пантер».
Я невольно содрогнулся
В то же время оценил.
Словно к жизни прикоснулся,
К этой жизни, где «трубил».
- «А теперь ты только слушай
И не вздумай перебить» -
А сказал, как, мол, откушай,
Можешь архи пригубить.
- «Мне Хаджи Рахим идею
Эту лично преподнёс.
Я ему, как Богу, верю …
Он тебя в свой табель внёс.
То о чём вы говорили,
Он, конечно, мне сказал.
Чтоб на Русь мы не ходили,
Что я клятву ему дал.
Это так, но подготовку
Я, считай, уже начал.
Половецкую тусовку
Прекратил и развенчал.
Ханы все их перебиты,
Хан Котян один удрал
Где-то в Венгрии прибиты
Всё семейство, весь хурал.
Так что Степь теперь вся наша
И народ степной весь наш.
Пять туменов за полчаса
Будут в сборе – не кураж.
Следующий этап – Поволжье.
Чай и Волга нашей стать.
Все народы к нам на должность,
Так и мы начнём верстать.
Создадим здесь государство,
На Дунай пойдём гулять.
Печенегов, их коварство
Разделять и истреблять.
Обживём и те просторы,
Кто лоялен будут жить.
Степи нам нужны, не горы
Вот что надо пережить.
А теперь скажу о сути.
В Русь, конечно, я пойду.
Как Рахим? А здесь без мути,
Повод будет, я найду.
Клятву нарушать не буду.
А когда Аллах возьмёт.
Похороним и забуду …
Бог велик, меня поймёт.
Я дал клятву Чингисхану
К морю тёплому прибыть.
Русь преграда. Бату-хану
Надлежит преграду сбить.
Ты поедешь в Русь обратно,
Снова так же, как посол.
От халифа. Всё понятно?
Прямо в Суздаль, где престол.
Там найдёшь того же князя,
Кто с тобою был знаком.
Объяснишь в Багдаде связи
Все остались под замком.
Всё возобновишь, как прежде.
В основном же ты купец.
Пусть халиф живёт в надежде,
Что орде придёт конец
А теперь твоя задача,
Раз в полгода сообщать,
Только мне и не иначе,
Всё про Русь. Не обобщать!
Всю систему охранения
И защиту городов.
Княжеств русских настроения …
Может кто-то сдать готов.
Если где-то есть конфликты,
Разузнай о чём там спор.
Подскажи свои вердикты,
Чтоб повис он, как топор.
Чтоб идти на Русь, мне надо
Всё буквально знать про них.
Русь не Степь и Рать не стадо,
Хоть на Калке били их.
И держи вот эту пайцзу,
Это пропуск в мой шатёр.
Даже ночью не как зайцу
Быть, а так что ты партнёр».
И подал мне пайцзу эту
Лишь дополнив, ты один,
Кто допущен, словно к свету,
К моей тайне. Высший чин!
В ту же ночь назад вернулся.
Гемябику не сказал,
Чем визит мой обернулся,
Он настаивать не стал.
Вот я здесь, теперь вы в курсе,
Кто я вам и кто я им.
Как решите о ресурсе? …
А приехал я к своим».
Оба князя были в шоке.
- «Ты у Батыя шепту-у-ун …
Наши уши на Востоке?» -
Юрий охнул: «Ты колдун!»
Ярослав, тот восхищённо
Полвонбоя осмотрел:
- «Ты везун определённо.
Надо ж! Батый просмотрел!
Так что с ним работай честно.
Что сказать, мы всё дадим.
Да и нам будет известно,
Что он знает и что с ним.
Ни одна душа на свете
Не должна об этом знать.
Ты купец, живёшь по смете.
Цель твоя – товар подать.
Терем свой нижегородский
Самому и обживать.
Путь в Сарай оттуда броский.
Так что там и обитать.
С нами связь через Егора,
Тоже в Нижнем будет жить.
А прямого разговора
С ним вообще не заводить.
Ты теперь купец багдадский
И вживайся в эту роль.
Свой костюм восточный, барский
Дополняй, как свой пароль».
Разошлись довольно поздно,
Утром вновь, теперь вдвоём.
- «Вот теперь уже серьёзно,
Так его мы не возьмём» -
Ярослав сказал в раздумье:
- «Срочно всех князей собрать!
Распри – это же безумье!!! …
Рать нужна. Большая Рать!
Тысяч триста! Может больше,
А иначе Русь сомнут.
Если ждать, как можно дольше,
Наши шансы уплывут.
Я пока домой уеду,
Новгородцы меня ждут.
Там на севере соседу
Их границы явно жмут.
Я ж с Миндовгом разобрался,
Русь не будут досаждать.
Ямь теперь бузить собрался,
Всё Приладожье прибрать».
И вот он уже с дружиной
В милых северных краях.
Где с болотом, где с трясиной
Встречи стали на страстях.
Где-то гать ложили дружно,
Где-то шли след в след гуськом.
Понимали – это нужно,
Чертыхались лишь тайком.
Но зато кругом морошки …
Век, похоже, не собрать.
А ещё обилие мошки,
Но и к ней не привыкать.
Как не гни, а новгородцу
Этот воздух, как бальзам.
И ему первопроходцу
Север словно дарит сам.
Подбел, лютик и росянка,
Все багульнику в букет.
С клюквой не одна полянка,
Край весь ягодой одет.
Только вышли из болота,
Там бугор и белый мох.
А грибов, … просыпал кто-то …
У дружины только вздох.
Ярослав не мог иначе,
Дал команду на привал.
Сам не смел, уйти тем паче,
Здесь ни разу не бывал.
Три дня дал набраться силы.
Оценили этот жест.
Даже в ссоре заводилы
На брюзжании ставят крест.
Вот и Свирь, там Обонежье,
Край нетронутых земель.
Только Новгород как прежде,
Здесь селил людей в артель.
Олонец стал украшенье
Того края, тех земель.
Не имея разрешенье
Ямь пришли, дурная цель.
Правда, крепостью Корела
Не сумели завладеть,
Ярослав же это дело
Решил больше не терпеть.
Встал у города с дружиной.
- «Сами выйдите иль гнать?» -
Не тягаться же с махиной,
Сдались, надо полагать.
Вышло сотни три, не больше,
Не видал ещё таких.
Кто во что одет, а дальше …
Нет доспехов никаких.
Всё настолько примитивно;
Меч у викингов купил,
Щит такой, смотреть противно,
С кожи, даже не дубил.
Топоры с длиннющей ручкой,
Топорищем не назвать.
Пика с глупой закорючкой,
Из воды сомов таскать.
- «Кто из вас сегодня старший?» -
Перевёл толмач – карел.
Вышел парень, без демаршей,
Чудь и только – так глядел.
Кучерявый, волос белый,
А в глазах одна лазурь.
Взгляд не злой, скорей несмелый …
- «Что ж ты так? Сыграла дурь?» -
Ярослав подъехал ближе,
Он пока сидел верхом.
- «Вы одни? Кто вами движет?
Ну, не сами же тайком».
- «Матиас! Его идея
Всё Приладожье прибрать.
Русских нет и не робея
Нам те земли обживать».
- «Матиас? Что за фигура?»
- «Старшина он всех племён».
- «А живёт где «диктатура»?»
- «В Або! Властью наделён!»
- «Або? Почему не знаю?»
- «За заливом, где фьорд.
Дальше море и без краю …
Шведы там - нужны, как горб.
Поселение у моря,
Но тревога всё же есть.
Шведы выживут не споря,
Вот и мы решили влезть»
- «Как твоё скажи мне имя?»
- «Юхани меня зовут.
Мы одно вообще-то племя,
Даже Матиас жил тут».
- «Та-а-ак! Я Матиаса встречу?
Где сейчас его искать?»
- «Я вам встречу обеспечу,
Он уехал отдыхать.
- «Отдыхать??? Ты что смеёшься?»
- «Он охотник и рыбак!
Вот до Шуйска доберёшься …
В глушь подальше от зевак.
Где-то там найти и можно,
Он в озёрный край влюблён.
Вот и нас подбил, возможно
Он вот этим и силён.
Ведь негласно Обонежье
Ещё в детстве исходил.
Знает речки, побережье …
Так что край ваш ему мил».
- «Он один? Есть охраненье?»
- «С ним ушёл туда отряд.
Не нацелен на сраженье,
А скорее, как обряд.
Он заедет в Соломянский,
Там оставит гарнизон.
Иломанец не славянский,
Тоже может, есть резон …
Ну, а там по речке Шуя,
Для охоты благодать.
Вплоть до озера воркуя,
Вам глухарь не даст поспать».
- «Понял, Юхани! Прекрасно,
Что так полно обсказал.
Для меня теперь всё ясно …» -
И дружине дал сигнал:
- «Приготовиться к движению!
В Соломянском отдохнём.
С юмью дело к пробуждению …
Друг наш! Справишься с конём?
Ты поедешь вместе с нами,
Рядом будет и толмач.
Мы бы справились и сами,
Но ты знаешь всех – лихач.
А орлам твоим немедля
Всё оружие отдать.
Здесь не поруб и не келья,
В Олонце нас будут ждать»
Поселение Соломянский
Почти рядом с Олонцом.
Берег Ладоги гигантский
Сразил видом неземном.
Словно море, с благодатью …
Как стекло, безбрежна гладь.
Небо слилось в водной гладью,
Горизонта не видать.
Островок на горизонте
Будто в воздухе повис.
Контур только, словно троньте,
Пропадёт – такой сюрприз.
Всё настолько необычно,
У дружины, как столбняк.
Даже как-то неприлично,
Вроде ратник, а размяк.
Юхани вёл разговоры
С гарнизоном, что там был.
Не возникли даже споры.
Старший сразу дверь открыл.
Вышел парень, с ним другие,
Точь-в-точь, как и в Олонце.
Как вояки, никакие,
Кровь играла в молодце.
Матти, так старшой назвался,
Согласился всё отдать.
Вот топор лишь оказался
Нужным в доме может стать.
Ярослав отряд с полсотни
Лишь с собой к Онеге взял.
Матти, Юхани, как сводни,
Чтоб там Матиас понял.
В Иломанец Ярославу
Предложили не ходить.
Там карелы и по праву
Им, похоже, там и жить.
Место дальнее, глухое …
Называют край болот.
А у озера другое,
Лес, гранит, … ландшафт не тот.
Как и в Ладожском, просторно,
Но Онежский берег крут.
Сплошь гранит, его бесспорно,
К самым чистым отнесут
Да и рыба там другая,
Нет нигде такой окрест.
Стерлядь, палия такая …
Стала символом тех мест.
А форель! Зовут жемчужной!!!
Много в мире есть сортов,
Но онежскую не нужно
Представлять, видна без слов.
Но на первом месте сёмга,
Иногда зовут лосось.
Для лосося слишком ёмка,
Так что с этим не срослось.
Есть, конечно, и «попроще»,
Например, чехонь и сиг.
Иль минога, … в Буге тоще
И скромнее внешний вид.
И животный мир … как будто
Не такой, как у других.
Как природная запруда,
Всех пригрела, как своих.
Здесь и редкие гагары,
Лебедь с прозвищем кликун.
Кряквы, сбитые на пары
И чирок, как есть трескун.
В небе гордые орланы,
В основном живут в степях,
Коршун чёрный словно ханы,
Хоть они здесь и в гостях.
Куропаток белых группы,
Тундра их вообще-то дом,
Можно видеть, что не глупы,
Не подпустят и тайком.
Для охоты изобилие.
Рябчик, тетерев … всё есть.
Небольшое лишь усилие
И запас восполнен весь.
Гордость для любой охоты
Это ясно же – глухарь.
Пусть любые повороты,
Он всегда для дичи царь.
А журавль не украшенье?
Он же житель тёплых мест.
Слышать ржанку наслажденье,
Вот такой природы жест.
И нигде, как в Обонежье,
Нет зверья такой набор.
Как сплошное зарубежье,
А для многих и фурор.
Например, бобёр канадский
Или вдруг степной хорёк.
Горностай к нам забайкальский
Прибежал На что намёк?
Норки, вид американский.
С Малой Азии барсук.
Но медведь живёт рязанский,
Волк с Тамбова сделал крюк.
И куницы, росомаха …
Лисьих нор полно вокруг.
Рысь, бобрам она для страха
И кабан дополнит круг.
Так что прибыв к речке Шуя,
Ярослав пошёл искать.
Ничем, в общем, не рискуя
И ямьчан привлёк не спать.
Матиас нашёлся быстро,
Долго не пришлось искать.
Жил у озера, где низко,
На зимовье, так сказать.
Это был уже мужчина
С сединой и острый взгляд.
В Ярославе господина
Увидал, виной наряд.
- «Князь, должно быть, новгородский?» -
По- карельски он спросил.
- «Что? А русский идиотский?
Век его не выносил?
Ладно, Юхани и Матти
Не успели изучить.
Вам бы Матиас это кстати
Не мешало б и включить.
Знаю – в Новгороде были,
Это вижу по снастям.
То, что наш язык забыли,
Так не следует гостям» -
Ярослав сказал спокойно,
Языком народа ямь.
Словно громом и убойно
Положил по всем статьям.
Взяв себя частично в руки,
Матиас всё же произнёс:
- «Мы здесь вовсе не от скуки
И не бес сюда принёс».
А сказал это по-русски,
Чем своих же удивил.
Их познания в русском узки,
Теперь Матиас всех «убил».
- «Князь, я знал, что вы придёте
И возможно даже рать.
Нас к порядку призовёте …
Я не стал себе бы врать.
Извините за нахальство,
Надо нам поговорить.
Не примите за бахвальство,
Но на мне их жизни нить.
Можно вон ко мне в лачугу,
Не дворец, но всё же кров.
Я прошу вас, как услугу …
Наломать успеем дров».
Ярослав с ним согласился
И они зашли вдвоём.
Увидав, не удивился
Этим, в общем-то, жильём.
Вид внутри довольно строгий;
Сруб, окно и инвентарь,
Стол сколоченный, убогий …
Стулья жёсткие, фонарь.
В углу сложена лежанка,
Печь из камня, дымоход.
- «В этом вся его изнанка,
Он действительно народ» -
Так подумал князь, увидя,
Как живёт, по сути, вождь.
Чтобы как-то не обидя,
Лишь сказал: «Не страшен дождь».
Сели оба, … помолчали.
Первым Матиас начал:
- «С Русью мы всегда мечтали
Жить, как каждый бы желал.
Недомолвки были вечно
И в течение веков.
Были стычки и конечно
Результат всегда не нов.
Век назад князь новгородский,
Тёзка, тоже Ярослав
Разгромил нас, отголоски
До сих пор в душе бурав.
Дань вам платим регулярно.
Небольшую, … важен факт.
Можно жить и жить нормально,
Стал другой сосед рогат.
Король Швеции рогатый
У него с рогами шлем,
Эрик, в счёте он девятый,
Притащил нам воз проблем.
Лодки отнимает в море,
Не даёт треску ловить.
А с охотой просто горе,
Невозможно в лес ходить.
Как бандит с большой дороги,
Забирает всё подряд.
Воевать, пока убоги,
Но и в нас не спит заряд.
И возникло вдруг желанье,
К вам податься насовсем
Вместе с землями, сознанье
Моим людям ясно всем.
Ведь живут у вас карелы,
Их язык на наш похож.
Все довольны, так же смелы
И карел повсюду вхож.
Так что Юхани и Матти
Исполняли мой наказ.
Они воеводы, кстати.
Не кичатся напоказ».
- «Озадачили меня вы» -
Даже бороду потёр:
- «Ваши планы не корявы? …
Ай да ямь! Хитёр «бобёр»!
Для начала Обонежье …
Заонежье на потом?
Мне даёте побережье
Вместе с Эриком-скотом?
Нет! Не жди моё согласье.
Мне бы Русь объединить.
Предлагаешь в одночасье
С русским вас соединить?
У меня врагов в достатке,
Хочешь шведов подарить.
Голова моя в порядке,
В состоянии варить.
У меня другие мысли,
Как твою идею взять.
Чтоб они, как надо вышли,
Надо что-то потерять».
Матиас добавить что-то …
Ярослав не дал сказать:
- «Ты дослушай, а болото
Не уйдёт и надо знать.
Помнишь Генрих Уппасальский
В христианство вас принял.
Он к тому ж епископ папский,
Веру латинян вменял.
Мы-то тоже христиане
Православные притом.
Нам все ваши латиняне,
Как по пальчику серпом.
Через месяц начинаю
Всех карелов я крестить.
С их язычеством кончаю,
Хватит идолов кормить.
И ижорцы тоже с ними
Православие возьмут.
Их не много, но такими
Не оставим и всё тут.
Предложение рассмотрите.
Кто в Руси желает жить,
Православие примите
Тогда будем говорить.
И ещё, … нам ваши земли
Не нужны! И весь мой сказ.
Ваши корни там издревле,
Берегите – мой наказ».
Матиас поднялся с места,
В пояс выполнил поклон.
Молвил тихо: «Нет протеста …
Ваше мнение – закон.
Всех своих я забираю,
В Або будет общий сход.
Объявлю! Заранее знаю
Схода этого исход.
В каком месте собираться,
Кто решится уходить?
Можно и не сомневаться,
Что сюда поедут жить».
- «Сбор всех будет в Олонецке,
На духовниках обряд.
Сам Арсений Черенецке
Возглавляет их отряд.
Крестный ход пойдёт до Свири,
В ней и будут всех крестить.
Православие станет шире,
Интерес проснётся жить.
Земли закреплять не буду,
Каждый волен выбрать сам.
На Двине, Онеге, … всюду
Места много, хватит там».
Вскоре в Новгород вернулся
И задачу он решил.
Там неплохо развернулся,
Что Карелию крестил.
Ямь иль емь, позднее финны,
Так народ тот стали звать.
И влияние их глубинны
В Заонежье. Надо знать!
Емецк, Емца всё оттуда,
Всё принёс нам Ярослав.
А его свершений – груда.
Не борзел, известным став.
По приезду сразу к брату
Во Владимир и вопрос:
- «Ты назвал совета дату?
Где он будет? Есть запрос?»
- «В Суздале съезд собираю,
Почти всех оповестил.
Сколько будет? Я не знаю.
Я б бойкот не исключил.
Князь Черниговский бычиться,
Михаил, жены он брат.
Стал на Новгород коситься
Перед съездом аккурат.
Мол, твой братец засиделся,
Не пора ли уступить.
Вот так шурин возгорелся,
Вроде свой, ну как лупить?»
Ярославу неприятно
Было слышать этот бред,
Но ответил тут же внятно:
- «Вот приедет – дам ответ!»
- «Он от съезда отказался …»
- «Тогда я не поленюсь
И скатаюсь, раз назвался …
Если надо, объяснюсь».
Вскоре стали собираться.
Приглашённые съезд.
Кто-то лишь потусоваться,
А кому-то это въезд
В жизнь Руси, её проблемы …
Даниил и был таким.
Теперь Галицкие темы
Стали ближе и к другим.
Князь Владимир, тот иначе
Жизнь на юге представлял.
Киев главный и тем паче
Он его и представлял.
Не успев и осмотреться,
Стали тут же выяснять
На кого им опереться,
Если враг пойдёт опять.
- «Я единственный наверно …» -
Даниил с волнением встал:
- «Кто их бил и бил примерно,
И молчать уже устал.
Виноваты три Мстислава,
Всех троих Господь прибрал.
Их заботила лишь слава …
Снова Киев тон задал.
Раздербанили Русь в клочья,
Батый нас легко возьмёт.
Враг не тот, чья хватка волчья,
Кто внутри своих же бьёт».
Встал Мстислав, князь из Смоленска,
Кто литовцам подыграл,
Ложь довёл до совершенства,
Мол, не так всё и сказал:
- «Нам до Батыя нет дела,
Он на Север не пойдёт».
- «Хан сказал?» - спросил соседа
Псковский князь: «А вдруг сочтёт?»
- «Ты, Владимир, зря смеёшься» -
И Мстислав аж покраснел:
- «Вот с Миндовгом как схлестнёшься,
Посмотрю, насколько смел.
Не татар бояться надо,
А тевтонцев, вот где враг.
Батый где-то, эти рядом.
Без единства нам никак.
И единства ни такого
О чём мыслит Ярослав.
Против Запада чужого,
Подскажите, коль не прав».
Ярослав в ответ Мстиславу
Тут же резко возразил:
- «Сочинять, смотрю, наславу
Научился, … пригрозил …
Ты татарина живого
Где-то видел, хоть разок?
А тевтонца? Никакого!!!
Даже в щёлочку, в глазок.
Попытай вон Даниила,
Он расскажет про татар
В чём их истинная сила …
Это съезд, а не базар.
Когда Ревель осаждали,
Я ж тебя на помощь звал.
Там тевтонцы были, знали
Не придёшь ты и я знал.
Говоришь нам о единстве.
Торопец, зачем отдал?
О творимом там бесчинстве
Не поверю, что не знал».
Князь из Полоцка поднялся,
Святослав был сед и мудр.
И Мстиславу: «Ты зарвался.
Тоже мне индийский шудр.
Ярослав прав, безусловно,
Про чингизов я слыхал.
Раз на Волге, то бесспорно
Будут здесь. Степняк нахал.
Нежных чувств я не питаю
К новгородцам, но мы Русь.
Только вместе, я считаю,
Сможем выжить, … не стыжусь».
Три дня спорили, судили …
Но во мнениях разошлись.
А рязанца осудили,
Мол, здесь трусы собрались.
Заявил Ингвар нахально:
- «Я пока в Рязани князь,
Обойдусь, как не печально,
И без вас легко, смеясь.
Мне недавно воевода,
Наш Евпатий Коловрат,
Заявил: «Дух у народа
Выше Киева стократ.
Мы свою устроим Калку
На Оке, пускай придут.
Не уроним честь и марку,
Будут помнить, кто мы тут».
- «Коловрат где отличился?» -
Ярослав спросил в упор.
- «Он с Рязани, здесь родился,
Богатырь наш не в укор.
Воевода из народа,
Оборону он создал.
Не найдёт татарин брода,
Вся Ока сейчас, как вал».
Ярослав ругнулся даже:
- «Юрий! Ты чего молчишь!!!
Ты ж Великий князь! На страже
Земли русской ты стоишь!
Объясни им! Не могу я
Всё, что знаю, рассказать.
Год, другой и … аллилуйя
Будет некому сказать.
Беда наша у порога,
Как не можете понять.
Ну, очнитесь! Ради Бога!
Поздно будет попенять».
Князь из Турова Владимир,
Правда, высказал упрёк,
Что дух Рюрика, мол, вымер
И добавил: «Всём намёк!»
Стали молча разъезжаться,
Каждый думал о своём.
Где-то даже сомневаться,
А достойно ли живём.
Святослав чуть задержался,
К Ярославу подошёл.
- «Когда ехал, сомневался,
Но здесь истину нашёл» -
Сказал тихо Ярославу:
- «Как считаешь, долго ждать?
Юг найдёт на них управу?
Те способны побеждать?
Они меж собой годами
Не смогли найти контакт.
До сих пор скрипят зубами
Даже здесь, какой там такт.
Ты же тоже был на Калке,
Удержать возможность есть?
Ну, не в этой, ясно, свалке …
Русь не только Киев весь».
- «Расскажу тебе чуть больше,
Это только тет-а-тет.
Я не мог при всех они же …
Будет знать весь белый свет.
Батый Чингисхану клялся,
Он его достойный внук,
Покорить до моря взялся,
Всю Европу под каблук.
Русь для Батыя преграда,
Так как мимо, хода нет.
Степь для Батыя отрада,
А тайга ему – кастет.
Не скажу тебе причину,
Но пока к нам не придёт.
Года два и он личину
Всем откроет, как сочтёт.
Он ударит не по югу,
А вдоль Волги на Рязань.
Там Владимир, … и тварюгу
Встретит Запад, эту рвань.
Сложно будет и Смоленску,
Полоцк надо укреплять.
Так что ты князь и главенствуй,
Нужно как-то их унять.
Их тумен в моей прикидке,
Где-то тысяч пятьдесят.
А людей у них в избытке …
Всё Поволжье, Степь у пят.
Пять туменов, может больше
Они двинут к нам на Русь.
Рать нужна! Чего тут проще …
У меня от съезда грусть!»
- «Почему же ты вот это
Не сказал на съезде всем?»
- «Есть такое слово – вето!
Говорю. нарушив тем,
Я открыл вам очень много
То, о чём надо молчать.
С эти делом очень строго …
Всё! Не буду отвечать».
- «Почему не ты Великий,
Брат твой явно не силён.
Был какой-то весь безликий,
Чем-то личным удручён.
Всё ж Великий князь – фигура,
Он всем должен управлять».
- «Я не та, видать, натура …
Старший он, нельзя менять.
Удручён? Заметил точно.
Шурин, брат жены темнит,
Надо вот в Чернигов срочно
Разбирать весь этот кульбит.
Михаил, он княжит там же,
С брата Новгород спросил
И на съезд не прибыл даже.
Силой вроде пригрозил.
Вот и был не в настроении.
И меня бы поддержать,
Принудить к повиновению
И жену не обижать.
Вместо той заботы дикой,
Юрий знает всё, молчит,
Заниматься вдруг интригой …
У меня в висках стучит».
На другой день к Ярославу
Юрий сам и подошёл:
- «Ты на шурина управу
Может сам бы и нашёл?»
- «Я тебя не понимаю!!! …
Михаил устроил бунт!
Чем он думал, я не знаю,
Но и я тебе не шут» -
Ярослав ещё ни разу
С братом так не говорил
И добавил: «Ты заразу
Сам, похоже, сотворил.
Быстро в Новгород слетаю,
Через пару дней вернусь.
Всю дружину забираю,
Им в Чернигове займусь».
- «Я с тобой. Поедем вместе,
Город надо посмотреть.
Оборона ли на месте,
Днестр её почти что треть».
Но уехать не успели,
Появился Полвонбой.
Даже слуги не посмели
Лезть с вопросом: «Кто такой?»
Вид, конечно, был шикарный!
Ну, ни дать ни взять - султан.
Чалма, камень элитарный,
То ли «Лунный», то ли «Хан».
Ткань халата вся расшита
Золотым, как вязь, шитьём.
Из парчи рубашка сшита,
Стойка воротник при сём.
С ним слуга, араб бесспорно.
Внешность – повод уважать.
Всё на нём не броско, скромно,
Но богатство не зажать.
Тёмно серый с синевою
Из чесучи весь наряд.
С некой строгостью мужскою
И чалма, и всё подряд.
- «Ты, Саид, побудь в гостиной» -
И слуга остался ждать.
Сами в горнице невинной
Обособились решать.
- «Ты своим нарядом свиту …» -
Начал Юрий, как зашёл:
- «Всполошил, а по визиту
Все каноны превзошёл.
Дал бы знать, что будешь скоро,
Был хотя бы стол накрыт.
Впопыхах бывает ссора,
Так-то, друг мой, это быт».
Ярослав же заступился:
- «Человек, поди, устал
Чай с дороги, … притомился …
Ты ж, как банный лист, пристал.
Прикажи, пусть развернутся,
Стол накроют прямо здесь.
И Саидом пусть займутся,
Гость твой тоже, вот и взвесь».
Вскоре всё было накрыто
Юрий словно повод ждал.
Дичь, вино давно открыто,
Поросёнок фон создал.
С тёмной корочкой в сметане …
Невозможно устоять.
Дело даже не в исламе,
Полвонбой любил гулять.
- «Вот теперь, пожалуй, можно
По душам поговорить» -
Ярослав: «Понять несложно,
Есть что тут же обсудить.
Года три ты был в отъезде?
Время зря уходит вслед …
Побывал бы ты на съезде,
Да послушал весь наш бред …
Лучше ты нам расскажи-ка,
Батый принял наш доклад?
Осознал, что Русь велика.
Калка сделала свой вклад».
- «Ну, конечно, как иначе …» -
Полвонбой как-то вздохнул:
- «Привело враньё к удаче,
Хорошо, что не спугнул.
Рассказал, что рать собрали,
Что в Чернигове стоит.
Часть по югу разбросали,
Как заставы, Русь не спит.
Основная рать сегодня
Тысяч триста с небольшим.
Будет волюшка Господня
И удвоить поспешим.
Так князья их все решили
И готовятся всерьёз.
Мол, на Калке поспешили,
Это плата наших грёз».
Ярослав смотрел на брата.
- «И что скажешь мне теперь?» -
Проворчал: «Кто супостата
За нос водит? Он же зверь!»
Обглодав крыло цесарки,
Полвонбой продолжил речь:
- «Если были бы помарки,
Головы бы не сберечь.
Батый мне тогда поверил,
Лишь сказав, что Хаджи прав.
А Рахиму Батый верил -
Русь не взять вот так стремглав.
И вот внуков Чингисхана
На тумены ставить стал.
Роль и власть поднял до клана.
Верность выбора признал.
Рангом выше Субэдея
Стали Мунке и Гуюк.
А поздней Кадан, Бурея
Завершили этот трюк.
Во главе туменов стали,
А всего сегодня шесть,
Только те, кого назвали
Чингисханами. Не лесть.
Фанатичны до безумства.
Деда чтут все, как один.
Нет в туменах вольнодумства,
Дисциплина властелин».
- «С кем ты там ещё общался?»
- «А, практически, ни с кем.
С Гемябиком попрощался
И не виделся совсем.
Батый лично запретил мне
Там знакомства заводить.
Вот и жил, как слово в гимне,
Не убрать, не заменить.
У меня есть подозрение,
Что всех тех, кого я знал,
Он без чувства сожаления
В мир иной давно послал».
- «А сейчас ты кто по званию?
Как тебя нам принимать» -
Юрий скромно: «К пониманию
Ты доступен? Как понять?»
- «Я посол и все бумаги
У Саида, он хранит.
Сам халиф, Аллаха ради,
Дал их нам, а сам молчит.
Батый держит его крепко,
Халифат не устоит.
Нужна только лишь зацепка
И никто не воскресит.
Как там дело повернётся,
Трудно всё предугадать.
Только ждать и остаётся,
Послом точно не бывать».
- «А какое поручение?» -
Ярослав опять спросил.
- «Расписать князей значение,
Кто весомей, больше сил.
Как устроена защита
Главных русских городов.
Где она чуть приоткрыта,
Есть ли те, кто сдать готов.
Как устроено снабжение,
Где берут они фураж.
Дать своё соображение,
Как устроить саботаж».
- «Ничего себе задание …» -
Юрий встал из-за стола:
- «Даже я, имея звание,
Не сказал бы. Ну, дела …»
- «И ещё есть сообщение
Неприятное для нас.
Я молчал. Его значение
Перекроет всё сейчас.
Болен, я б сказал смертельно,
Мой кумир Хаджи Рахим
Мне он верил беспредельно,
Знал меня, я им храним.
- «С Бату-ханом не общайся» -
Напоследок мне сказал:
- «И сюда не возвращайся,
Быть войне». Он это знал.
- «Вот и всё!» - у Ярослава
Хрустнул, как яйцо, бокал:
- «Десять лет, … и Калки «слава»
Получила свой финал.
Чем сегодня Русь «гордится»?
Стаей чокнутых князьков?
У своих бы поживиться,
Весь смысл жизни мудаков.
Полвонбой! Тебе спасибо!!!
Возвращайся в Нижний, друг.
Быть купцом, на службу либо …
Выбирай, возьмём в свой круг.
Наша новая забота,
Что осталось сохранить.
Основная же работа
Дать отпор и не шустрить».
Полвонбой уехал в Нижний
И Саида не забыл.
Поменял наряд свой прежний
На купеческий, как был.
Ярослав же снова к брату:
- «Михаила едем брать?
Я его, считай по блату,
Там не стану убивать.
Накажу, причём предметно,
Князем там ему не быть.
Укреплять весь юг уместно,
Теперь можно говорить»
Две недели шли лесами,
В основном вдоль речки Снов.
Путь знакомый, знали сами,
Так что без проводников.
А в Чернигове узнали,
Князь уехал Киев брать
И про Новгород слыхали …
Киев всё ж решил прибрать.
Юрий был в недоумении:
- «Он чего? С ума сошёл?
Даже мысль о намерении
Не высказывал. Пришёл …».
Через день они узнали,
Что Владимир Киев сдал.
Не желал, чтоб отдавали
Люди жизнь за весь скандал.
И вот Юрий с братом вместе
В Вышгород пришли решать.
Как быть с Киевом? На месте
Был Владимир, не мог спать.
А ещё через неделю
Был с дружиной Даниил.
- «Вот теперь-то я поверю» -
Молвил: «Дух порядка сгнил!»
И тогда четыре князя,
В их числе Великий князь,
Словно жизнь разнообразя,
Утвердили свою связь.
Ярослав сказал подробно
Полвонбой что сообщил.
Материться неудобно,
Даниил всех обобщил.
И предложил Ярославу
Сесть на киевский престол.
Кто не с ним, найти управу
Юг собрать, убрав раскол.
- «Рад сердечно, что ценимый!
Есть условие, как связь.
Александр, мой сын любимый,
Новгородский будет князь».
Юрий тут же согласился:
- «Как Великий князь берусь.
Чтобы Новгород не злился,
Александр придёт. Клянусь!»
Михаил был выгнан в шею,
Ярослав занял престол.
И Чернигов всю затею
Оценил, … переборол.
А дела ему достались …
Грязь, хаос, куда не ткни.
До нашествия остались
Просто считанные дни.