засасывает, давит стремлением
вечный город, огнями разодранный.
поперхнусь я осколком фонарным,
раскурю себестоимость мысли,
за бесценок продам свою душу,
обменяю всю разность маршрутов
на дорогу с работы до спальни,
на чернилами залитый остров,
где под лампой запрячусь
там просто
приковаться цепями к тетрадке.
по воде бить руками безумно,
не хотеть всеми силами утро.
только линии сотканы в пропасть
вечных дней,
что однажды прервутся.
.
тонким вздохом размоют седые дома
по утру не рождённые мысли.
убегаю от них и сжигаю до тла
все пути точно робот железный,
но они вновь прорвутся, когда и не ждёшь
так стихийно и так бесполезно.
ты один на один с этой лавой густой
умываешь руки
протестом.
.
тяжелее даётся ноша
с каждым днём,
впивается в крики души и протест.
только знаю - сама себе враг.
перейду этот брод,
наступая на горло,
чтоб на новый взойти путь
на трезвых ногах.
.
бредёшь пустыми расставаньями в помойку,
подкожным возгласом воюет время,
и говорит, что нет его, что всё, как раньше
безжалостно подкидывая новые события.
они стирают всей любви преграды
как сроки годности с вновь купленной бутылки.
на кухню прийти стыдно -
настоящее
там ждёт,
а ты как чёрный ящик
аварийный.
.
что-то бьётся за сердцем,
да к чёрту весь стук.
точно камень заточенный морем
в лето ждущих глазах отражает весь блеск,
но преградой вопьётся, чтоб в волны
уронила себя, так покорно ведясь
на алмаз завлекающей песни.
воды ждут моё тело,
устала гореть.
выбор - дальше бежать или в плесень
дна солёного вылиться.
всё же я жду,
глубоко зайдя, берег предавши,
что задавленным камешком
громкой души
преградил дальний путь мне
однажды.
.
зажгу я свечку
и бегу по тропам,
что выстелила мне душа,
запутала все зеркала
тревогой жизни,
а я напевной тризной
свой выстелила путь -
так легче.
ведь человек есть смерть
в пёстрой одежде.