Он был художником, а я из менестрелей.
Его подвластно кисти всё: душа и лица.
Он говорил потом ещё из акварели
Мне нарисует в небе голубую птицу.
А я жила в краю, где в травах всюду звуки
И по ночам слагаются ветров сонеты.
Где, не включая свет ловила строки в руки,
Волшебный всплеск, ещё горчичные рассветы.
Он уходил потом, когда сентябрь плакал.
Сложив всех птиц с собой в палитру очень чинно.
Ему во след, наверное, сняла бы шляпу,
Да жаль, что не рождённая была мужчиной.