Первый турнир мы снова пропустили - там были два автора: весьма серые, невзрачные стихи, которые быстро забылись.
И вот в преддверии 8 марта две дамы. Нет мы не будем сегодня по праздничному корректны и комплиментарны. Вот мы такие.
Первой читала стихи Елена. Она сначала сказала насколько сильно на неё повлияло творчество Льва Николаевича Толстого - живет она рядом с Ясной Поляной и мы прониклись.
Елена стала читать. Несколько манерно, со старанием возвышенно, несколько нервно, но по содержанию... почти ни о чем. Течение её мысли прерывалось, скакало с предмета на предмет. И именно описанию окружающих предметов, то через запахи, то через образы входили, врывались и влезали в её стихи как в переполненный трамвай.
Она экспериментирует со словом, её стиль еще не сформирован. Она пишет по женскому наитию и не она формирует текст, а текст заставляет её писать так.
Она не всё из написанного и проявленного в тексте смогла объяснить критику - "выросло само".
А критик была у нас сегодня ещё одна Елена - Пестерева. Критик очень бережно и внимательно подошла к анализу текста и пыталась понять автора больше, чем объяснить. Явно, что поэтесса начинает себя в поэзии.
Вторая поэтесса Елизавета читала просто и ясно. И хотя её стихи были в изложении более открыты, течение образов в них также ускользало и стихи с голоса воспринималось просто, как набор речетативов. Да мы заметили, что он как говорит прозой. Это монолог.
Последние её строки показались интересными:
"Если любишь – храни. Но завядший букет
Тем сильнее сознаньем воспроизведён,
Чем морознее ночи трескучий скелет,
Неизвестно куда уползающий днём."