Кайтув
(дестан)
Къайтув, къайтув... Бу дерт олды...
Юреклерни сарды аджджы,
Ёллар, излер къырым толды,
Булунмады бир иляджы.
Дюнья мердивендир, дерлер,
Кими энер, кими минер.
Москвадан бизимкилер
Къайталар корип чокъ унер.
Горбачёвнын иши фена,
Укюмдарлыкъ кете эльден.
Меркезком алевсиз яна,
Девлет сёкюле темельден.
Алынъны кимге айтырсынъ
Бойле къарышыкъ заманда.
Кимден джанлы сёз алырсынъ,
«Ит итни танымагъанда».
Сагъ олсун Кугультиновлар,
Олжаслар ве Шахановлар.
Халкъ акъкъында чокъ айттылар
Юксек минберлерден олар.
Халкъ зыкъындан эгильген Баш
Истемеден къапу ачты.
Юреклерден яваш-яваш
Элли йыллыкъ къоркъу къачты.
Къоркъу къачты, деймиз амма,
Къоркъу кетти, зорлукъ кельди.
Халкъ башына тама-тама
Къуванч дегиль, хорлукъ кельди.
Къырым реъберлери бизге
Омюр-билля кутьмедилер.
Кутьмеген сонъ, эпимизни
Бир «ша»гъа да сюртмедилер.
Мен ич бойле беллемедим,
Афу этинъ, бу акъикъат.
Рус бойледир, деп бильмедим,
Шимди эттим бунъа дикъкъат.
Та Джингизхан девиринден
Мийинъизни къурт кемирген.
Забитлеринъ эмиринден
Чокъ тизимлер девирильген.
Чокъ халкъларгъа, миллетлерге
Агъа олып кельдинъиз сиз.
Керек олса, чет эллерге
Давур салып кирдинъиз сиз.
Элли йыллар Къырымдан да
Ерли халкъны сюргенинъиз.
Элли йыллар бу адада
Аят зевкъы сюргенинъиз.
Шимди кене утанмадан
Бизге къаршы чыкъасынъыз.
Нефретинъни юталмадан
Йылан киби чакъасынъыз.
Тешикъатлар мийинъизни
Темелинден кутюрлеген.
Акъылынъыз, фикиринъизин
Инсафызджа пусюрленген.
Не оладжакъ, бир авуч халкъ
Эвлеринъе къайтып кельсе?
Алып о да мусавий хакъ
Озь юртунда ойнап кульсе?
Не оладжакъ, саф голлерден
Араретли халкъ сув ичсе?
Мис къокъулы о гуллерден
Къырым да бир къокълап кечсе?
Бу топракънынъ гуллерини
Асырларджа къокъладылар.
Онынъ чебер эллерини
Макътап-макътап ёкъладылар.
Бу эллеринъ мешур эткен
Багъ-баъчасы мейвалары.
Узакъларгъа намы кеткен
Бералары, айвалары.
О къокъулы тютюнлери,
Киразлери, ашлыкълары,
Адамызнынъ бутюн ери–
Дагълары ве ташлыкълары.
Омюрбилля къонакъ эди
Кельгенлерге, кеткенлерге.
Сонъки локъмасыны берди
Мында догъып оськенлерге.
Эм азлыкъта, эм чокълукъта
Чокъ миллетнен таныштым мен.
Ачлыкъта ве эм токълукъта
Бинъ-бир халкнен къонуштым мен.
Бизим къырым халкъы киби
Миллетсевер халкъ корьмедим.
Бунынъ догъру экенини
Исбат этип ич юрьмедим.
Дженктен эвель окъур эдик
Бир мектепке, бир сыныфта.
Гульчемберлер токъур эдик
Руслар иле олып сафта.
Акъшам олса тюшер эдик
«Краковьяк» оюнына.
Сонъ «Къайтарма» тёшер эдик
Асылгъандже къыз бойнуна.
«Кацап» демей, «хохол» демей
Яшадыкъ биз дженктен эвель.
Арамыздан «ёкъ ол» демей,
Яшадыкъ биз котермей эль.
Черкез Али
Возвращение
(поэма)
отрывок первый
Назад, на Родину... Вперёд!
С надеждой горькою в сердцах
домой стремится крымский род
в начале Родины конца:
М.Горбачёв теряет вес,
к развалу пятится Союз,
вразнос ЦК КПСС
свершений бездны на краю,
где человеку время волк,
где зло с добром не разобрать,
где окружила крымский полк
бюрократическая рать.
В Москву ходатаи по Крым.
В кремлях метро– не вниз, так вверх:
то ждать до сказочной до поры,
то пеплом лбы за ложный грех.
Олжас, Шаханов, Кугультин
о крымцах правду донесли.
Спасибо им: не «Кремль простил»–
иссох напраслины разлив,
приотворилась дверь домой.
Полустолетний страх иссяк,
но столько зим полуживой
ещё цеплялся за косяк.
На смену страху сто забот
на нашу голову гурьбой–
мечту пробрал холодный пот
реальности неголубой.
Гнала таврическая власть
тех, кто вернувшись напролом,
не лёг молчком в советский пласт
по оргнабору на село.
Пройдя за флажную черту,
не гостем сев за общий стол,
прошу простить за прямоту–
о русских выскажусь на сто.
Ордынцам ига не простив,
своим, не легче, возгордясь,
песок сжимаете в горсти
силком крепя живую связь.
Хозяевами в Крым явясь,
впаяв народ в державный стих,
вы ни за что сослали нас
и прочих словно не своих
из Крыма, где укоренясь
в хозяйских чинах и правах
полсотни лет живёте всласть,
куда вернулись мы едва
о стену ненависти тех,
кто память вытравить желал
под ядовитый агитбрех
и шепоток трусливых жал.
Где справедливость на словах,
корысть и зависть налицо:
на рубль всевластия замах–
на грош сведение концов.
Что станет возвратись народ
на круги в отчие дома
возделать сад и огород,
развеять домыслов туман?
Здесь розы райские цвели
трудами предков наших, где
не слышно отзвука былин
среди следов прилежных дел.
В ущельях горных на камнях,
на глине в выжженных степях
татарин потом бела дня
солёным дочерна пропах,
чтоб шли да шли за Перекоп
плоды да гроздья, табаки,
вино лилось не ручейком,
зерно– рекой, конец строки.
Гостеприимный наш народ
учтив и складен словно стих:
голодных не было сирот–
растили деток как своих.
Народов много повидав
в достатке ли, в лихой нужде,
я с нашим сравнивал всегда–
на ус мотал, в упор глядел.
Узнав-прослышав наш Союз
в постое или на пути,
я убеждён, на том стою:
терпимей крымца не найти.
Чисты, погожи и стройны,
не зная той кромешной тьмы,
как вспомню, в школе до войны
учились русские и мы:
за краковяком кайтарму
заводим с девушками в ряд,
бывало... в том ещё Крыму,
а вам иное говорят?
Жить без «кацапов» и «хохлов»
нам завещал великий кто?
В словесной мути чей улов
берёг таврический застой?
перевод с крымского Терджимана Кырымлы
продолжение следует
исходный текст см.
Черкез Али «Уян, Чатырдагъ, уян!», Къырым девлет окъув-педагогика нешрияты,
ш. Симферополь, 1999 с., сс. 222– 230