Я, наверное, был неправ,
что по жизни скользя огромной,
пил вино и любил шалав,
недостойных любви до гроба.
Это было смешно, грешно,
но поэты всегда неправы.
И глушило меня вино.
И крушили меня шалавы.
Каюсь ныне и «SOS» трублю,
но при этом всё так же рьяно
пью вино и шалав люблю –
длинноногих,
пустых,
желанных.
Измордован хандрою день –
ни тепла,
ни бабла,
ни славы:
я никто, никогда, нигде...
Наливайте за край, шалавы!