Мой враг и учитель — болтлив, но умён,
спугнув долгожданный целительный сон,
вдруг ночью разбудит:
— Послушай!
Я знать не хочу то, что скажет мне он,
а он, беспардонный, как стая ворон,
старается выклевать душу.
Испорченным эхом, опять и опять,
он станет мои же слова повторять,
ругать, что вела себя глупо.
Его в темноте я не вижу в упор,
но жарко веду нескончаемый спор,
ища оправданий поступку.
— Ведь, я —
возражаю, глаза не открыв,
— имела достаточно веский мотив,
роман оборвать этим тактом.
В ответ получаю:
— Ха-ха, музыкант,
могла бы придумать другой вариант
умнее, помягче и с тактом.
Пытаясь уснуть, я кручусь, как юла:
то вправо, то влево, то навзничь легла.
Уже темнота раскололась,
проклюнулось утро...
Он вроде умолк,
но знаю, вернётся прикормленный волк —
назойливый внутренний голос.