***
Человек, годами не видевший мух
живьём, обедняет и зренье, и слух, -
ибо муха, в отличие от котлет,
могла бы напомнить ему
всё то, чего более нет
в его жизни, отданной одному:
власти над малою частью вселенной,
власти немалой, хотя и обыкновенной
(в истории помним примеры похлеще).
Правителю муха - ничтожнее вещи
любой, что в его входит чувственный круг.
И хоть муха - всего лишь иная жизнь,
со своим пониманием встреч и разлук,
он не скажет ей "здравствуй; лети, кружись".
Потому что властителю каждый иной -
непонятен и чужд, словно вой
сирены тревоги;
словно труд долгой пешей дороги;
или ночной прибой,
сводящий с ума, шумя на пороге
собственной Его Величества спальни.
Шумит чужой - как-то слишком навально...
Потому-то у мухи, оставшейся за стеной,
этой дождливой весной
нет шансов предстать, промелькнуть,
вниманье привлечь
человека, которого так монотонна речь,
которого так предсказуем путь.
Вожатый упрям. Он боится свернуть,
ибо знает одну лишь дорогу.
(Куда уж там мухам, поэтам, -
с их склонностью к пируэтам...)
Дорога эта ведёт не к Богу.
Мы с мухой - конечно, ещё не народ, -
жужжим, что и вовсе наоборот.
Но мы - тоже малая часть Вселенной...
15-16.03.2019