Моя быстрокрылая яхта на вечном приколе:
В бетон замурованы намертво все якоря.
Меня обуяла тоска по просоленной воле,
Да только в округе давно пересохли моря.
Дрожа от волненья, по трапу всхожу каждый раз
И снасти, и палуба – всё, словно новый пятак,
На солнце сияют, но вовсе не радуют глаз:
Прекрасный корабль превращён в заурядный кабак.
Встречают меня, кто с надеждой глядит, кто с тревогой,
Морские бродяги со всех континентов и стран,
В ручищах огромные кубки и с элем, и с грогом,
Лужёные глотки ревут: «Будь здоров, капитан!»
Свистать всех наверх, вылить за борт проклятое пойло,
А кто не согласен – тот может на берег сойти.
Ведь мы же не быдло, зачем нас поставили в стойло,
И думать и чувствовать нам запретив?
Плевать, сто над нами смеётся почти что полмира
И нас окружают не волны на данный момент,
Эй, боцман, нам за борт пора снарядить канонира,
Мне кажется: время пришло расколоть постамент.
Я знаю: за нами устроена будет погоня
И нас обстреляют, конечно, из всех батарей,
Коль так повелось, что любой нарушитель покоя
Всегда вне закона, как самый отпетый злодей.
Выходим в открытое небо – в свободный полёт!
Прекрасные жёны и дети – не надо грустить:
По мне так уж лучше украсить собой эшафот,
чем тихо и мирно на вечном приколе догнить.