Он властно звал, безмолвием смиренным,
ступени стёрты тысячами ног;
вдали, на острове,
один во всей Вселенной,
где только ты,
и над тобою Бог.
Упало сердце,
показалось снится -
златые нимбы, там где тлен и прах;
облезли краски, выщерблены лица -
не угадаешь черт, и только зрится -
нетварное сияние в глазах.
Смотрю вокруг, ошеломлённый встречей -
кадила, ризы, тёмные кресты,
сквозь целый век забвения, пустоты
и сырость стен -
проглядывает вечность...
А мир всё тот же - злой и безрассудный,
забыты истина и долг, неведом Спас.
Наверное, он близок, этот судный,
обещанный давно, последний час.
Но, из шатра, где вьётся цепь, петлёю,
оставлена недавним палачом,
в глазницы окон - свет,
над солеёю
спустилось небо радужным лучом.
И этот тёплый знак благословения
надежду дал,
и показалось вдруг,
что лики просветлели, на мгновение,
коснулась благодать их скорбных губ...
И слышится уже с лесов фасада-
стук быстрых молотков, наперебой,
им вторя, тихо бьется в сердце радость -
он засияет снова, как когда-то,
поруганный, распятый,
но живой...
Во все колокола ударит разом,
стряхнувши с куполов забвения тлен,
украсится резным иконостасом
и обновится росписями стен;
возвысится престолом освящённым,
наполнен светом, пением, торжеством...
И, с этим упованием, обретённым,
спасётся, как и прежде, мир,
прощённый -
молитвой и трудом.
Изображение из интернета.