Лиз Баррет Браунинг, господа, намедни я прочёл
(она пришла ко мне сюда, шептала горячо
викторианские слова о рыцарстве и лжи),
и ... я стихи свои порвал, поскольку и не жил.
Так слушал я её - как друг, и верил ей – как брат
всю ночь, а к раннему утру вдруг стала так добра,
что мне позволила в глаза невинные взглянуть …
Я знать не мог, что всё – игра, что всё идёт ко сну,
при чём на разных этажах, в разрозненных домах.
Вообразив собой пажа (поняв её размах)
я попытался сохранить крупинку мужества,
ведь были мы тогда одни.
Да,
плюс её слова …
Потом послышались шаги
и всё произошло:
я понял, что почти погиб, взглянув в окно: стекло без отражения меня –
ночь
и оно
само.
Тут - тонкой линией огня писалось:
NEVERMORE.