В одержимости слишком коротких затравленных дней
Ни один человек не находит в себе человека…
Всюду слышится гул: нужно быть, непременно, сильней,
И бежать, только вверх, до падения первого снега…
Каждый вправе отмерить свой срок и задать ориентир,
Ощутив на изрезанных пальцах пылающий иней.
А я думала, сверху - видней, как качается мир.
Я-то думала, нужно идти, непременно, к вершине.
Мой покинутый дом неожиданно сник и просел.
За спиной оставался рассвет и луга заливные,
Где когда-то купалась я в девственно-нежной росе,
Где теперь колосятся у стоптанных ног зерновые.
У подножия так коренился земли примитив!
Так скулило ядро беспощадной системной машины!
Я невольно направила взгляд, передвинув штатив…
Тридцать градусов вверх, за пределы брутальной вершины:
Извержением лав, предзакатным стальным конфетти
Безутешно кровит в ожидании синее небо!
Ради этого стоит и тысячи гор обойти!
Ряд бессмысленных зрелищ - за корку горячего хлеба!
Потерявший опору – теряет задачу Пути…
Вот и смолкло ядро безразличной системной машины…
Если так – буду падать, покуда не в силах идти!
Вне сомнений и страха, с улыбкой, до самой низины.
Если так – водрузите меня на высокий забор,
Где виднелись снующие овцы на скотных загонах,
Где виднелись вершины брутально-измученных гор,
Где здороваться с Небом пристало под треск Обороны.
Я нашла искупление самых жестоких обид,
И, теперь, навсегда - под покровом сияющей неги.
Лишь во власти истомы пространство так сладко рябит…
Я – твоя. Закрываю глаза. Засыпаю под снегом.
***
Эта ода не станет безвременным жутким концом.
Я не стану грешить на судьбу, полагаться на жребий.
Я покрыта тобой, как нарвавшийся – крепким словцом.
Добровольно иду за тобой, бесконечное небо…