Безгрешных в нашей жизни нет,
Но все хотят в рай чистыми попасть,
Увидеть божий негасимый свет
И снять с души своей грехов напасть.
В алкоголе главное – не спиться,
Если после первой рюмки мало,
По второй и третьей тост годиться,
После пятой цыц, закроой хлебало.
Истина дороже чем улыбка
И удержать её всегда накладно.
Хвостом она вильнула словно рыбка,
Ушла доить другого, ну и ладно.
Зло торжествующе следит
За теми, у кого слеза крупнее.
Зло – распоясавшийся бандит.
От этих слёз оно сильнее.
Веселье, гомон, детский смех и плач
Нам ухо сильно стало раздражать.
Я, видно, постарел и тёртый стал калач.
Хорошо, что жена уже перестала рожать.
К анафеме послав химеру,
Горит пусть пламенным огнём.
Где выгодно мы применяем веру,
Ругаемся безбожно и безбожно пьём.
Столетия над нами льётся Божий свет
Над Богом смеяться и глумиться негоже.
Никто не знает есть Он, или нет.
От верующих можешь схлопотать по роже.
Мечтать приятно без одежды,
Ложись себе, вдруг сбудется мечта.
Придёт желанная с надеждой,
Не нужно будет раздевать тогда.
Устала баба от семейного однообразия.
Ей захотелось новое отведать, девичье.
Пусть будет некрасив до безобразия.
Ей снится свингеров квадрат Малевича.
Мужик с женою нежен, моногамен.
Она сияет: мужчина только мой.
На стороне он влюбчив, полигамен
И тянется за ним девичий строй.
Настало время мужикам и над собой смеяться.
А было время похоти взахлёб.
Ну, а куда теперь нам неустойчивым деваться?
Вот и выходит, что о сексе только стёб.
Мы мать свою и вашу вспоминаем,
Когда обидят близких наших и друзей.
Врагов своих мы матом поливаем,
Что делать с тем, кто безобидный гей?
Нагнувшись, подобрав идею,
Не затушив в душе огонь,
Что нужно старому еврею?
Для рая выторговать бронь.
Духом твёрд и разумом богат.
Лживая печать меня не убедит.
Станок печатный здесь не виноват.
Здравый смысл всегда ложь победит.
Наша жизнь есть суета сует.
Но и она когда-нибудь кончается.
Философ лоб потрёт, на всё найдёт ответ.
Не с философии – с любви жизнь начинается.
В поэзии я хулиган, друзья.
Мне нравятся слова столь нецензурные.
И понимаю я, что их писать нельзя,
Но в русском языке они как вязь ажурные.
Под знаменем идеи красной
Собрался сброд бандитской мрази.
И этот сброд всего опасней,
Опаснее немецкой ,,штази”.
Есть женщины в русских селениях,
Они и в украинских есть.
Посадить их любя на коленях
Для себя я считаю за честь.
Живя в пространстве шумном, даже хамском
Стараемся быть верными, не забавляться шашнями.
Мужчины в обществе, порой, тряпичном дамском
Становятся тряпичными, ручными и домашними.
Не люблю в огнях ночные клубы:
Сквернословя пьют и шум стоит.
Кто-то получает пачку в зубы.
Груди тискает какой-то эрудит.
Мне жалко в споре дурака и мудреца
Когда на практике пытается мудрец
Красиво дурню доказать: у палки два конца,
Дурак слюною брызжа, что один конец.
Спор ни к чему не приведёт,
Поскольку спорить бесполезно,
Когда один закоренелый идиот,
Другой своим умом болезный.
Хлебосольную жизнь нам всегда обещали
С белым хлебом и маслом, с чёрной икрой.
От выстрелов лбы в ожиданьи трещали.
Икры так и нет, поменялся лишь строй.
Хорошую жизнь обещали нам, нашим внукам.
Вы будете жить, как живём мы в Кремле.
А жизнь – это просто хождение по мукам.
Хорошая только приснится во сне.
Интеллект пропит, проеден и протрахан.
Что от него осталось, не понять.
Так на каком же повороте дали маху,
Что возвращаемся к приматам мы опять?
На краю стою у пропасти,
В глубину уставившись смотрю.
Нет у смерти большей подлости,
Чем жизнь забрать, оскалившись, мою.
Вино – такая алкоголя дрянь.
Его придумал пьяный Бахус.
С тех пор везде сплошная пьянь
Но выпив, люди все имеют ,,нахес”.
Еврей своим умом другим опасен
Расчётом, деловитостью своей.
И всё-таки по своему раним, несчастен,
Всё потому, что он порядочный еврей.
Чтобы галопом на Пегасе прокатиться,
Своим умом слегка пошевелить,
Ты покорми его и дай ему напиться,
Тогда он что-нибудь позволит сотворить.
Из искры всегда возгорается пламя.
Играясь с огнём поджигаешь простор.
Один своим лбом высек искру на знамя.
Пожар мировой тушим мы до сих пор.
Жена с тобой и днём и ночью рядом.
А ты на баб других глаза востришь.
Союз скреплён был свадебным обрядом.
Теперь терпи её везде, малыш.
Евреи сорок лет пустыню засирали.
Моисей их вёл без хлеба и воды.
На удобрениях расцвёл теперь Израиль
И в нём цветут Багайские сады.
Сгорел театр, актёры разбежались.
Кто спился, вытрезвитель не поможет.
Чтоб получить автограф, зрители подрались
И лишь актёров старость вся осталась в ложе.
Морским узлом свой мозг свяжи.
На пустяки его ты не растрачивай.
Пытались алкоголем развязать мужи.
Не удаётся ни слепому и не зрячему.
Всё ясно должно быть всему белу свету.
Еврейская мудрость ломает все планы.
Если гора не идёт к Магомету –
Значит высоты эти – Голаны.
Присущ мужчинам дерзкий взгляд
На форму ног и с наглостью циничной
В сравнении с другими ставят в ряд
Чтоб форму поп признать отличной.
Время пришло свою душу лечить.
Самому себя вылечить невозможно.
Может жизнь свою надобно богу вручить,
За ней бегать, ходить уже сложно.
Врагов надо делать, не нужно искать, –
Говорил нам Сосо-Джугашвили.
Если мало врагов – врагом будет мать.
И за это подлеца мы любили.
Широки российские просторы.
Много в ней и рек, озёр, морей.
Но страной в законе правят воры.
Коронует в теме олигарх-еврей.
Лейся песня на российском просторе
Про Владимирский страшный централ.
Эта песня о воре в законе,
Кто сидеть много лет не устал.
Вся наша жизнь сплошные временные метки
От одного события к событию иному.
Но только жизнь-учитель ставит нам отметки,
Чтоб исправлять ошибки и жить нам по-другому.
Не нужно заламывать руки
В скорби душевной грустя.
Время придёт – наши внуки
Нашим детям за нас отомстят.
Увидев женщину в красивом неглиже
Стараешься душою слиться с ней поближе.
Но тело старое твоё и дряблое уже
И не годится ни на что, висит что ниже.
В пустынном знойном, пыльном мираже
Нам обещали жизнь подобно светлому Маю,
Но для меня красава в сексуальном неглиже
Естественней и ближе к божественному раю.
Алкоголь стреляет пулей прямо в мозг
И укрепляет нам расшатанные нервы.
Он плетей сильнее и сильнее всяких розг,
Наш мозг превращая в дебила консервы.
В любви купаясь, свет мы не тушили.
Хотели видеть чувственно друг-друга.
При свете днём и ночью пламенея жили.
Любовь – лекарство от всякого недуга.
Природа две руки намеренно нам дала,
Вперёд согласия у бога испросив на нежность,
Чтобы одна рука любовь свою ласкала,
Другая – у своей любви промежность.
Кто с обидой горькой распростился
И с души тяжёлый сбросил камень,
Тот как заново на свет опять родился,
С облегчением души он скажет ,,аминь”.
Правду говорить – не всем приятно слушать.
В правде виден чёткий жизни реализм.
Для тех, кто не заботится о том, что завтра кушать,
Правда – величайший в мире экстремизм.
Мудрец не будет правоту свою показывать,
Не станет времени терять, глупца теорить.
Он тем и мудр, что зная истину, откажется доказывать,
О правоте своей не станет с кем-то спорить.
Борзоф 31 Март 2019г.