Он считал деньги, а не овец,
Перед сном проверял бюджет.
Думал, счастья плохой кузнец,
Ведь приелся такой сюжет.
Утром в школу он вёл детей,
Старший прятал татуировки,
Младший складкой среди бровей
Разобиженный "за кроссовки".
Он учил держать спину прямо,
Под богатых не прогибаться,
Но прогнувшись в карьерной яме
Сам сидит он уж лет так двадцать.
В него обувь летит небрежно,
На руках же не счесть мозоли.
Пока дети бросают спешно,
Что за бедность не любят в школе.
Идти долго с окраин до станции,
У других хоть какой-то транспорт.
И в карманах отцов их – акции,
У него же в кармане – паспорт.
Он послушен перед законом,
И в долги никогда "не вхожий",
Странно смотрит на чин с короной,
С отвращением в "предвзятые рожи".
Коль была бы ума палата,
Не горбатился б за копейки.
Поощрял бы детей сладкой ватой,
И на завтрак готовил панкейки.
Был бы в курсе последних тенденций,
Новый гаджет купил для сноровки.
Приобрел бы последних коллекций
Сыновьям для удобства кроссовки.
Он совсем не плохой же кузнец,
Верит, счастье – не внедорожник.
Хорошим может быть всякий отец:
Хоть банкир, хоть обычный сапожник.