1942. Noc wigilijna
Wieczorny szatan monete zimna
wazyl na dloni...
Parzyla izby zamiec swieczek,
kiedy smieszne figurki zatargaly jak w dzwonnicach sznurkiem,
uniosly stopy na bojazliwy centymetr–
nie mogly odleciec.
Wplatal lepkie palce w oczy snieg,
no i szeptal, uporczywie szeptal;
szatan zalkal w szubienice jak w flet
i rozwiesil placz w drzewie jak szkielka.
Wiec choinka.– A na sznurku pajacyk,
koledowac Malemu, niech krzepnie,
pojdz– zloz dary– nie wystarcza popatrzec -
drzewko smutne, a u ciebie swiece.
Lulajze w powrozie, lulajze na haku,
niech sie wysni obrus bialy i blyszczaca jodla.
Szept przygarnal– z tego szeptu twoj oplatek
i ojczyzna ciemniejaca w naglych gwiazdach z ognia.
Tadeusz Gajcy
1942. Рождественская ночь
Вечерний сатана монеты льдинку
весил на лапке...
Шпарила хаты свечек вьюга,
ба! потешные фигурки зашлись что колокольцы на шнурках,
ножки приподняли на полвершка боясь чего–
взлететь бы. Туго.
В глаза вплетал персты-липучки снег,
шептал чего упрямо, немарашка;
бес в виселицу-флейту лил до нег
слезинки– по ветвям стекляшки.
Ну, ёлочка. Ну, арлекин на нити–
колядовать во здравие Младенцу;
иди... неси дары... побудь волхвом, хранитель...
печально деревце– свечу подай согреться.
Качайся в петельке, усни душою в сказку,
где убрус белый, елочка не схвачена морозом.
В глазах облаток шёпотная ласка
и родина во тьме, искрящейся из подпола незвёздно.
перевод с польского Терджимана Кырымлы