«Пепел Клааса стучит в моё сердце»
Я был средь них – закопанных во рву,
Не у берёзок тихого погоста.
Но вновь рождён – и ныне наяву
Стучит мне в сердце пепел Холокоста.
И мне забыть вовеки не суметь
То место, где, не удостоясь тризны,
Я прИнял мученическую смерть
В одной их прежних, Б-гом данных, жизней...
************
Ниже приведены цитаты из книги Йосефа Телушкина «Еврейский мир» (глава 186 «Эйнзацгруппы. Бабий Яр»)
«...в ходе нацистского вторжения в Росиию в июне 1941 года немецкие войска имели особые армейские подразделения, известные как эйнзацгруппы (прим. – или «айнзацгруппы»). На них возлагалась единственная задача – убить каждого еврея, которого они встретят на своём пути...
..........................
Впоследствии была обнаружена непропорционально высокая доля людей с высшим образованием в руководстве эйнзацгрупп. Из 24 руководителей, которых после окончания войны судили как военных преступников, большая половина имела учёные степени (девять юристов, остальные – представители других профессий: от архитектора, экономиста, банкира до дантиста и священника)...
...........................
Самая жуткая резня была устроена в киевском пригороде Бабий Яр во время Рош-Хашана (еврейский Новый Год) 1941 года. Свыше 33 тысяч евреев согнали в одно место и убили в течение двух дней. А их тела закопали в огромных ямах (прим. – это далеко не единственное массовое убийство, проведённое нацистами в Бабьем Яру)...
............................
Подсчитано, что из шести миллионов евреев, убитых немцами, от одного до полутора миллионов уничтожено эйнзацгруппами.
Вот описание совершённого ими массового убийства в украинском городе Дубно, сделанное очевидцем, немецким инженером Германом Гребе: «Эти люди разделись без крика и плача, встали семейными группами, поцеловали друг друга, сказали прощальные слова и стали ждать, когда эсэсовец, который стоял у ямы с кнутом в руке, подаст сигнал. Я обратил внимание на семью примерно из восьми человек, в которой были мужчина и женщина – оба в возрасте около пятидесяти лет, их сыновья в возрасте примерно от двадцати до двадцати четырёх лет и две взрослые дочери примерно двадцати восьми или двадцати девяти лет. Пожилая женщина с белоснежными волосами держала на руках годовалого ребёнка и пела ему, щекоча его при этом. Малыш верещал от удовольствия. Супружеская пара смотрела на него со слезами на глазах. Отец держал за руку мальчика лет десяти и говорил ему что-то ласково; мальчик старался сдержать слёзы. Отец указал на небо, погладил его по голове и, казалось, стал ему что-то объяснять.
В этот момент эсэсовец, стоявший у ямы, стал что-то кричать своему товарищу. Тот отсчитал человек двадцать и приказал им пройти за замляной вал. Среди них была и та семья, о которой я только что упомянул. Я хорошо помню девушку, стройную, с чёрными волосами, которая, проходя мимо меня, указала на себя и сказала: «Двадцать три».
Я обогнул вал и встал напротив огромной могилы. Люди были уложены плотно один подле другого и лежали друг на друге так, что видны были только их головы. Почти у всех из головы на плечи текла кровь. Некоторые из расстреляных ещё шевелились. Некоторые приподнимали руки и поворачивали голову, чтобы показать, что они живы. Могила почти на две трети была полна. Я подсчитал, что в ней лежит около тысячи человек. Я посмотрел на человека, который занимался расстрелом. Он был эсэсовцем, который сидел на узкой полоске земли между ямой и валом, покачивая свесившимися в могилу ногами. Он держал на коленях автомат и курил сигарету. Люди, совершенно голые, спустились вниз по нескольким ступеням, сделанным в глиняной стене ямы, и пробрались по головам лежавших в ней людей к месту, куда направил их эсэсовец; некоторые ласково гладили тех, кто ещё был жив, и шёпотом обращались к ним».
************
Я читаю эти страшные своей обыденностью строки книги и вижу эту картину.
Я вижу эту семью из восьми человек, которые, прощаясь целуют друг друга перед смертью.
Я вижу эту седовласую женщину с годовалым смеющимся ребёнком на руках.
Я вижу эту девушку с чёрными волосами.
Я вижу эту братскую могилу с уже не подающими жизни и с ещё шевелящимися телами.
И я вижу себя.
Я вижу себя, раздетого, идущего в числе тех двадцати к яме, спускающегося по глиняным ступеням.
Я вижу себя, ложащегося в новом ряду тел лицом вниз, и текущая кровь лежащего подо мной мажет мне щёки.
Я закрываю глаза и вижу небо, бескрайнее небо, словно распахнувшее свои объятья.
То небо, на которое указывал своему десятилетнему сыну его отец, стоявший рядом со мной перед тем, как нас повели к яме.
Я думаю о тех минутах счастья, что я испытал за прожитые годы, и о том неиспытанном,
что так и осталось неведомым моей душе в этой жизни...
Я почти беззвучно шепчу слова молитвы и жду...
Жду, когда эсэсовец, сидящий на краю братской могилы, докурит свою сигарету и выстрелит мне в затылок...
Верховный руководитель Ирана, аятолла Али Хаменеи, я обращаюсь к тебе.
Ты, снова и снова угрожающий библейскому народу, живущему на заповеданной ему Всевышним Святой Земле, новым Холокостом, прочитай эти строки. Прочитай свидетельства об ужасах Освенцима и Бабьего Яра, и многие другие, которые не менее страшны...
Прочитай и задумайся о том, из рук какого Абсолютного Зла ты, считающий себя глубоко верующим в Б-га человеком, принимаешь эстафету сегодня...
18-19.04.2019