Он не ищет отныне запретных путей душной ночью
В перепутьях ветвей и придуманных некогда фраз,
В отзвучавших мелодиях, сшитых пунктирами строчек,
Ни в молочном мерцании лунных таинственных глаз.
Позабытые свитки тоскливо теснятся на полках,
Антрацитовый шар, укоряя, блестит у окна.
Властелин всея Тьмы варит горький, с корицею, кофе,
А в душе у него прорастает полынью весна.