Она-то знала всё на сто-
Великий мир так мал и здесь
За тусклым в трещинах стеклом.
Нет горизонта. Только есть стена.
На локоть в землю водосток
И ржавый рельс без веры вовсе
Что существуют поезда.
Всему добавок пересменка
Луны и солнца в тесноте окна.
Горда она из ситца занавеска.
Наследница парчовых, царственных кулис.
В театре лет она безсменно
С подмостков мир представит вам на бис.
Вот мавританским львом
В пыли безродная собака
Обыденно глодает кость.
На рельсе чёрный не бутафорский ворон
С терпеньем ожидает свой черёд.
Меж водостоком и стеной
Всемирной притворившись сетью интернета паутина,
И паук, супружеский как будто долг, вершит рутину бытия.
В углу, почти что незаметный,
Червь дождевой был только что
И враз исчез в голодном клюве воробья.
Вот, ноги волоча едва, старуха
Собою заслонив забор,
Прошамкала ядрёным матом спич
О бренности всего и показала фигу...
Весь мир бардак в божественном порядке
И тот порядок бардака для серца нам бальзам.
Весь мир театр ваш и вы хозяин в нём.
Вот контрмарка вам и место в личной ложе.
Лишь занавески край,
Сожжёный утюгом, подвинуть
И вот Шекспир вам и Мольер,
И рядом Оскар Уайльд...
На колченогий стул
Всю точку пятую пустив,
Кричите браво, рукоплещите!
Бескрайний мир до ближнего забора
Сиянием своим ума фонарным,
Пока зарядка есть,
Восторженно светите.
Сей освещая скудный мир.
23 апреля 2019-го