Дым над водою качается третью ночь, ма;нит и мучает путников этот дым. Семь ясноглазых царевен ушли на дно, семь добронравных и яблочно-молодых. Им не судилось ни праздников, ни смотрин - лишь изумруды кувшинок да липкий ил. Сгинуло семеро, что ж, остаётся три - кто-то их высмотрел, проклял и полюбил. Тёмен их дом и отец без нужды суров - шагу не ступишь из тесных резных палат. Им бы, несчастным, скрываться в тени садов, плакать от счастья, румяным лицом пылать. Есть у них книга, её переплёт истёрт, выцвел орнамент серебряный по краям; пахнут страницы слезами семи сестёр. Их убаюкает синяя полынья, будут их платья дороже шести земель, ярче танцующих фениксов при луне, станет стеречь их подводный жестокий змей с мелким узором жемчужинок на спине. Страшен его полуночный хрипящий рык, шёпот хитёр и глубок, как сама вода. Пленниц не выкупить, к дому им путь закрыт.
Слышите это лукавое "Не отдам!"?